Тольятти – город не только автомобильный, но и музыкальный. Здесь выступают артисты мировой величины, проводятся ежегодные музыкальные фестивали. Работают филармония, музыкальные школы и консерватория. Нередко тольяттинским музыкантам удаётся добиться признания за пределами области и даже страны. Именно в Тольятти начал свой музыкальный путь Денис Давыдов – аккордеонист, который получил мировую известность. Его творчество успели оценить не только в России, но и в Китае, Америке, Болгарии, Корее и Японии.

В 22 года Денис уехал из России и семь лет прожил в Шанхае. В Китае он стал художественным руководителем интернационального танго-оркестра The Gardel Trio («Трио Гардель»), который официально признан представителем аргентинского танго в Поднебесной. Недавно Денис вернулся на родину и организовал новый тольяттинский музыкальный коллектив. В интервью Денис Давыдов рассказал о том, как изменилась его жизнь в Китае, что сегодня представляет собой танго, а также о своих творческих проектах.

Путь к успеху

– Денис, расскажите о своём первом осознанном знакомстве с музыкой.

– Расскажу, пожалуй, о самом ярком воспоминании из детства. Когда мне было лет пять, мама нашла аккордеон, старенький такой весь, грязненький. Тогда мы с братом удивились: что это такое? Вдруг мама начала играть. Для меня это был шок, я не знал, что так можно. Наверное, именно с того момента появился интерес к этому инструменту.

– И сколько вам было лет, когда вы начали заниматься музыкой?

– В восемь я пошёл в музыкальную школу учиться играть на аккордеоне. Мне тогда жутко хотелось пойти на гитару, но дома уже был аккордеон. Желание заниматься музыкой проявилось само, меня никто не заставлял. Был такой момент, когда я сказал отцу, что хочу пойти в музыкальную школу. И он отвёл меня туда (потом в этом здании была Тольяттинская консерватория). Это было в октябре, поэтому официальный приём учеников уже не вёлся. Тем не менее меня взяли, за что спасибо преподавателям. В этот же год я впервые выступил на сцене, играл на аккордеоне.

– На вашем сайте написано, что вам предлагали покорить бродвейскую сцену, но вы отказались. Почему?

– Я был молодой и глупый, мне было 22 года. Это был второй раз, когда я ездил в США по программе Work and Travel. У меня произошло интересное знакомство с ребятами, которые работали на бродвейской сцене. Их группа с интернациональным составом играла разную музыку, в основном балканскую. И они как раз нуждались в аккордеонисте. Ребята предложили мне контракт, но на тот момент у меня были другие планы. В какой-то мере я посчитал, что мой профессиональный навык на тот момент был слишком скудным. Если бы мне сейчас поступило такое предложение и я посчитал, что справлюсь с этой работой хорошо, я бы согласился.

– Итак, вы давно занимаетесь музыкой и много времени уделяете репетициям. У меня возникает предположение, что вы берёте музыкальные инструменты даже в отпуск...

– Чаще всего – да. Если я еду в недельный отпуск, то ничего страшного, но если дольше, то уже могут начаться проблемы. Поэтому я стараюсь брать с собой хотя бы бандонеон. Это позволяет сохранить навык исполнения, который нужно постоянно поддерживать.

– А перед концертами вы по-прежнему волнуетесь?

– Волнение ощущается каждый раз.

– И как вы с ним «договариваетесь»?

– На мой взгляд, это даже хорошо, оно стимулирует. Важно, чтобы волнение не перешло в страх, потому что он парализует – знаю по себе. Такое случалось в начале моей деятельности и не приводило ни к чему хорошему. С приходом опыта становилось легче. Если я где-то и ошибался, то мог спасти ситуацию импровизацией. Причём слушатели чаще всего даже не замечали, что что-то пошло не так. Но психологически легче играть с оркестром, когда знаешь, что в трудную минуту тебя могут прикрыть.

О музыкальном балансе и кумирах

– Если говорить о музыке, что важнее: исполнять то, что нравится вам, или то, что любят слушатели?

– Я стараюсь найти в этом баланс. Наравне с исполнением музыки для людей, танцующих танго, я стараюсь развивать свои авторские качества. Я сам пишу музыку. Естественно, стараюсь сделать так, чтобы она была интересна слушателю.

– Возможно, был момент, когда вам пришлось играть то, что всё же не нравилось?

– Я не могу вспомнить, чтобы мне что-то жутко не нравилось. Наверное, такого не было. Во всём находился какой-то плюс. Например, исполнение классической музыки развивает нейронные связи, мозг действительно лучше работает.

– А как вы относитесь к современной музыке?

– В современной музыке я тоже нахожу для себя что-то интересное. В свободное время могу послушать Nightwish, Apocalyptica, Red Hot Chili Peppers. Рок в основном. Я не большой поклонник R&B и хип-хопа. Но иногда то, что крутят по радио, тоже может заинтересовать. В такой музыке много эффектов, по-особенному оформлены мысли.

– У вас есть какая-то цель в профессии?

– Я не могу сказать, что есть какая-то определённая цель, после достижения которой я скажу: ну всё, на этом, пожалуй, хватит. Исполнение и сочинение музыки – это всегда процесс интересный, он постоянно меняется, идёт дальше. На данном этапе моя цель – находить что-то новое для себя и проявлять новаторство в танго. Поэтому я сочиняю музыку, стараюсь внести в неё что-то интересное, услышать и узнать новое. Я бы назвал это исследованием самого себя через музыку.

– Что, на ваш взгляд, ждёт инструментальную музыку?

– Тут неоднозначная картина. Отношение к инструментальной музыке в разных странах отличается. Если вы приедете в Австрию, то поймёте, что люди там воспитаны на классической музыке – концерты проходят при полных залах, это традиция. Похожая ситуация в Италии, где на дискотеках часто играют этно-группы. В России, на мой взгляд, есть будущее у этно-групп.

– Есть ли у вас кумир среди музыкантов и композиторов?

– Поскольку я играю в танго-оркестре, то сейчас для меня ориентиры – Анибаль Тройло, Астор Пьяццолла, которого я считаю гением и новатором, его никак нельзя обойти вниманием. Мы часто включаем в репертуар композиции, которые исполняли оркестры золотого века танго под руководством Карлоса Ди Сарли, Освальдо Пульезе и Хуана Д’Арьенцо.

«Пульсация» танго

– Давайте поговорим о танго. С чего началась ваша любовь к этому жанру?

– Можно сказать, что она началась с Астора Пьяццоллы, который довольно известен в России. Он был великим композитором танго. Его можно назвать реформатором в этой области. Он сделал определённый гибрид танго и джаза. На моё творчество он тоже оказал большое влияние. Примерно в десятилетнем возрасте я ходил на концерт, где играли его композиции. Мне почему-то запомнился этот ритм, пульсация танго. Это отложилось в моём детском сознании. Сейчас считаю, что танго даёт много возможностей для выражения души, эмоций, чувств, позволяет показать страсть и то, какой ты на самом деле. В нём нет чётких правил, никто не напишет в нотах, как именно играть, какой штрих использовать. Обычно слушаешь и ориентируешься на оркестры, на музыку, которую создавали ещё в добрых двадцатых, и делаешь что-то своё, новое и интересное.

– Без какого инструмента не возможно танго?

– Без бандонеона и аккордеона. Это не только моё мнение, с ним солидарны люди в Аргентине. Если их нет в составе, то нет и танго. Традиция подразумевает использование этих инструментов.

– Вы были на родине танго – в Аргентине?

– С родиной танго произошла заминка. Я собирался туда поехать, но началась пандемия. У меня уже был договор с консерваторией в Буэнос-Айресе, где я хотел взять курс игры на бандонеоне, чтобы глубже освоить этот инструмент. Но они мне написали, что ситуация неоднозначная и лучше подождать. Вот я и жду. А вообще моя Аргентина была в Шанхае, потому что в кругу моего общения в основном были люди с латинской Америки. У нас и в команде работали аргентинцы, которые многому меня научили. Аргентинское танго – это не только локальная точка в Аргентине. Его очень любят в Колумбии, Мексике, на Кубе. В Турции проходит невероятный по масштабу фестиваль аргентинского танго, в Израиле тоже. То есть танго не определяется одной точкой на карте, оно есть по всему миру.

Интернациональный проект

– Коллектив «Трио Гардель», основанный в Шанхае, под вашим управлением стал первым интернациональным танго оркестром Китая. Ансамбль включает в себя представителей Аргентины, России, Греции, Кубы, Мексики, Венесуэлы и Норвегии. Как сформировался такой состав?

– В Шанхай приезжают люди из разных стран, в том числе из Аргентины, стран Латинской Америки. Очень много талантливых музыкантов, в основном джазовых. В процессе работы в Шанхае я встретился со своим другом Раэлем, он скрипач из Мексики. Мы с ним решили создать танго-проект. До этого в Шанхае никто этого не делал. Естественно, мы стали собирать команду. Сначала нас было двое, потом к нам присоединился пианист из Польши. Потом ещё один пианист из Норвегии и, в конце концов, наш постоянный пианист Феликс из США. Приходили и другие люди: басист из Кубы, певица из Аргентины, ещё один скрипач из Венесуэлы. Такой вот интернационал.

«Трио Гардель» – один из ведущих ансамблей танго в Азии. Коллектив стал лауреатом чемпионата мира международной федерации аккордеонистов в категории «Ансамбли мировой музыки», а в 2017 году музыканты выступили на телевизионном шоу центрального канала Китая CCTV3. Интернациональный оркестр выступает в основном в Шанхае и на материковой части Китая. В марте 2017 года «Трио» выпустило свой первый альбом Reliquias, спродюсированный лейблом Skaði Records. В основной состав «Трио Гардель» вошли Денис Давыдов (аккордеон, бандонеон), Феликс Вентурас (фортепиано) и Раэль Солис-Май (скрипка).

– Как вы нашли музыкантов для танго-проекта?

– Дело в том, что музыкальный круг в Шанхае очень маленький. Те, кто профессионально занимается музыкой, друг друга знают.

– Расскажите о главных достижениях «Трио Гардель».

– Мы с трио постоянно выступали на фестивалях, международных днях танго, встречах, правительственных мероприятиях. У меня даже есть фото с бывшим президентом Франции! На нашем счету участие в фестивале World Music, куда приезжали многие звёзды инструментальной музыки, как, например, Янн Тьерсен. У нашего трио довольно серьёзная награда на Coupe Mondiale World Accordion Championships, который проходил в 2019 году в Шэньчжэне, Китай. Это, по сути, один из самых престижных конкурсов для аккордеонистов и ансамблей с аккордеоном, и у нас там лауреатство.

– Знаю, что пандемия повлияла на деятельность трио...

– Да, мы рассеялись по земному шару. Скрипач сейчас в Турции, пианист из США в Греции, а я в России. Мы планируем собраться все вместе, но пока что из-за пандемии у нас общая неопределённость. Мы просто не можем никуда выехать. В Китай сейчас очень сложно попасть.

– Некоторые композиции танго исполняются на гитаре, но в вашем трио нет гитариста. Почему?

– Некоторые композиции действительно хорошо звучат на гитаре. Но, на мой взгляд, в танго это не превалирующий инструмент. В Аргентине бытует мнение, что, если в составе группы есть гитара, то группа барная. Меня смущает, что в некоторых произведениях нет этого инструмента. Например, Астор Пьяццолла без гитары звучит бедновато, хочется добавить её в композиции, причем не акустическую, а электронную. Возможно, в будущем мы включим в свой состав этот инструмент. Главное, чтобы всё было уместно.

– Известно, что ваш коллектив работает над тем, чтобы включить китайские музыкальные инструменты в музыку танго, которую вы исполняете. Расскажите, какие именно инструменты?

– В Китае есть аналог гитары под названием пипа – четырёхструнный щипковый музыкальный инструмент. Его я очень хотел бы включить. Ещё мне нравится звучание эрху – это китайская скрипка с двумя струнами. Тоже было бы актуально.

– Вы хотите сами научиться играть на инструментах?

– Нет, я буду приглашать профессионалов, которые действительно умеют хорошо играть на пипе и эрху. Хотя наш коллектив и называется трио, я часто называю его Gardel project, потому что он включает в себя очень много людей. Сейчас он стал не просто отдельным коллективом, который ездит и гастролирует. У нас есть идея подключить к нам больше музыкантов и приобщить их к игре аргентинского танго, познакомить со стилем и сделать так, чтобы люди максимально себя реализовали.

Танго по-китайски

– Почему вы уехали в Китай?

– Всё очень просто. Мне было 23 года, и я отправил анкету в Шанхайскую консерваторию музыки. Они меня пригласили, и я поехал в никуда с большими планами. Там у меня не было никаких знакомых, даже в самой консерватории не было ни одного русского.

– Как вы учили язык?

– В Шанхай я приехал с нулевым знанием китайского языка. Мог сказать только «привет» и «пока». Первое время я общался со всеми на английском. Это было довольно сложно. Но я познакомился с двумя парнями из Монголии, которые знали русский. С ними я иногда говорил на родном языке. Однажды со мной в консерватории произошёл смешной случай. Меня вызвали в офис для иностранных студентов после моего недельного пребывания в Китае и на полном серьёзе спросили: «А почему вы не разговариваете на китайском? Вам не нравится этот язык?». Меня строго отчитали, сказали, что желательно общаться на китайском. И я начал усердно учить этот язык, но, скажу честно, с самого начала у меня с ним не заладилось. В консерватории проводили языковой курс, там я и сделал свои первые шаги в изучении китайского языка. Система, по которой мы изучали язык в консерватории, не совсем подходила мне. Поэтому я решил пойти своим путём – стал больше общаться с людьми. Например, когда мы изучали тему овощей, я брал слова, которые давали на уроках, и шёл на рынок. Там на своём ужасном ломаном китайском я старался что-то сказать и даже торговался. Люди, кстати, очень дружелюбно реагировали, они даже помогали мне правильно и понятно выразить мысли.

– Чем отличается жизнь в Китае от жизни в России?

– Много отличий в еде. Например, на юге Китая в основном едят рис, на севере предпочитают лапшу и хлебные изделия. Ещё в Китае не принято отапливать квартиры. Зимой это очень тяжело, потому что кондиционеры мало спасали. Что касается транспорта, то в Шанхае очень удобно, там есть метро. У меня был маленький мотоцикл, мне этого хватало. Приспособиться к китайскому быту помогла девушка-китаянка, с которой мы довольно долго были в отношениях. Ей огромное спасибо за это.

– Чем запомнилась жизнь в Китае?

– Каждый день в Китае – это маленькое открытие. Там постоянно происходит что-то интересное. Каждый день – это новое слово на китайском, это новая кофейня, новый сорт чая, новый человек. Вот что мне нравилось в Китае. В Шанхае жизнь очень динамичная. Однажды, будучи студентом Шанхайской консерватории, я уезжал в Россию на месяц. Вернувшись в Шанхай, заметил – что-то произошло, но не мог понять, что именно. Я ходил, ходил, а потом до меня дошло – они построили 12-этажный дом за месяц!

– Чем различается публика на концертах в Китае и в России?

– Я бы сказал, российская публика более вдумчивая, более образованная в плане танго. Если мы анонсируем концерт или милонгу в России, приходят уже подготовленные люди, которые знают, что такое танго, знают его историю. В Китае бывает по-разному. На некоторые концерты приходили люди, вообще не имеющие представления, что такое танго и с чем его едят.

– За многолетнюю карьеру музыканта с вами наверняка происходило что-то запоминающееся. Расскажите об одном интересном случае.

– Таких историй много. Одна из них произошла на World Music Festival. Получилось так, что во время выступления (а играл я сидя) у меня затекла нога настолько, что я не мог встать. А уже подходило время прощаться со зрителями. Все музыканты встали со своих мест, поклонились, сказали спасибо и покинули сцену. А я остался сидеть. На меня смотрят 10 тысяч человек, в основном китайцы, а я сижу и не знаю, что делать. Я взял микрофон и на китайском спросил: «Как дела?» Мне зал в ответ: «Нормально!» Я говорю: «Вам понравилось?» Они мне: «Да!» Я спрашиваю: «Ещё хотите?» В это время мне агент жестами показывает, чтобы я остановился, потому что время поджимало. А я говорю: «Хорошо. Ребята, на сцену!». Наш пианист скорее застёгивает рубашку, никто из музыкантов ничего не понимает, все возвращаются на сцену. Мы сыграли ещё одну композицию, и за это время нога восстановилась. Я ещё немного поговорил с публикой, после чего мы поклонились и ушли. У меня потом спрашивали: «Что случилось? Что это было?» Я объяснил, что произошло. Но затёкшая нога – не самое худшее, что могло случиться. Однажды перед концертом я заболел пневмонией, и на выступлении у меня была температура под 39 градусов. Отменить выступление я не мог – был подписан контракт, а это довольно серьёзно. После фестиваля я провёл три недели под капельницами в Ухане.

– Пара вопросу о китайских традициях. Китай ассоциируется с чаем. Чем китайский чай отличается от того, который мы пьём в России?

– Отличается сама чайная культура. Чайная церемония – часть китайской души. Эта страна раскрыла для меня чайную традицию с новой стороны, можно сказать, что теперь чай – моё хобби. Я постоянно пью чай. Мой любимый – красный «Цзинь Цзюнь Мэй». Если переводить дословно, то это значит «бровки принцессы». Он немного похож на цейлонский, который мы пьём. Кстати, мы в России называем обычный чай чёрным, а для китайцев он красный. Чёрный – это пуэр. Вообще в Китае множество различных видов чая и огромные плантации.

– Вы планируете вернуться в Китай?

– У меня пока нет чётких планов, потому что они сейчас неразрывно связаны с людьми, с которыми я работаю. Сейчас мы продолжаем наш проект в России. Наши ребята, с кем я работаю, очень талантливые.

В Россию с большими планами

– А как образовался ваш тольяттинский коллектив?

– Мне очень хотелось развиваться дальше, расти в этом направлении [танго]. Так получилось, что нашлись люди, заинтересованные в исполнении танго, в частности наша скрипачка Екатерина Амельченкова. Она работает в Тольяттинской филармонии, профессиональный музыкант. Юрий Колос, пианист, закончил петербургскую консерваторию, а сейчас живёт в Тольятти. Тоже очень талантливый парень. Ещё мы сотрудничаем с Еленой Сусловой из коллектива «Барабаны мира», часто её приглашаем. Она нам задаёт ритм. Барабаны в танго – это тоже такая новаторская стезя, нам нравится такое исполнять. С этими музыкантами мы стараемся двигаться дальше.

– Денис, можете дать рекомендацию, как создать инструментальный коллектив?

– На мой взгляд, для начала стоит определить чёткие задачи: какой стиль будет исполняться, какая идея у коллектива, какие материалы (ноты, записи). После этого ищем талантливых ребят – и вперёд! В Тольятти музыканты, с которыми я имел радость играть, ну очень хороши.

– И как вы находите талантливых музыкантов?

– Очень трудно сказать, как именно подбирается состав музыкальных коллективов. В Шанхае мы познакомились случайно: со скрипачом из Мексики Раэлем – в автобусе, с пианистом из Греции Феликсом – в обычной соцсети. Как это происходит? Я не знаю. Можно назвать промыслом Божьим. Один из мудрых людей мне сказал: каков ты сам, таких и людей притянешь.

– На ваш взгляд, с чего начать планирование концертной деятельности?

– Для начала нужно найти новых друзей и заинтересованных в вашем деле людей. После этого периодически договариваться об организации концертов. Если вкладывать свою энергию в дело, то откроются новые горизонты.

– Как формируется репертуар у вашего нового коллектива?

– Мы берём танго золотого века для того, чтобы люди танцевали. Я формирую два вида репертуара: первый – для милонги, то есть для танго-вечеринки, куда люди приходят танцевать танго. Для них нужен определённый стандарт танго, который нужно использовать. Второй – концертный, где я могу использовать разную музыку. На концерт люди приходят, чтобы главным образом послушать музыку, поэтому и репертуар немного меняется. Также мы исполняем композиции собственного сочинения.

– А вы сами танцуете?

– Да, я немного учу танго. Но в основном из-за того, что это полезно для музыки. Кроме того, я развиваю концепцию: играть для людей, которые танцуют танго. И чтобы им было комфортно это делать, мы с коллективом стараемся внедряться в искусство танца.

– В каких городах вы успели выступить с тольяттинским коллективом?

– Мы успели устроить милонгу в Тольятти и Самаре. Также нас приглашали в Санкт-Петербург, где мы выступили в академии аргентинского танго. К сожалению, много мероприятий сорвалось из-за пандемии.

– В вашем новом коллективе все готовы вкладываться в музыку так же, как и вы?

– Думаю, да. Есть энтузиазм. У нас проходит довольно много репетиций, мы стараемся вникнуть в тему, сделать свою работу как можно качественней.

– Расскажите о своих музыкальных планах на ближайшее время.

– Надеюсь продолжить выступать с ребятами из Тольятти и других городов, развивать танго культуру и исполнять музыку великих композиторов, при этом не забывая развивать собственную музыку. Сейчас я работаю над своими произведениями, расширяю программу и ищу новые идеи для развития. В частности осваиваю новые инструменты, например, открыл для себя равваст – язычковый барабан. А ещё у меня недавно появился новый канал на YouTube, и если читателям интересно моё творчество, то буду рад новым подписчикам.