В тольяттинских судах неоднократно выносились решения по статье «Оскорбление». Приведу лишь два примера. На проспекте Степана Разина мужчина высказал в адрес женщины неприличное нецензурное выражение, в циничной форме унизив честь и достоинство женщины. Мужчине назначили наказание в виде штрафа в размере одной тысячи рублей. Следующая ситуация. Женщина разместила в интернете сообщение, которым оскорбила честь и достоинство другой женщины, в унизительной и циничной форме высказав в её адрес нецензурное выражение, содержащее отрицательную оценку личности. Автору сообщения назначили штраф в размере пяти тысяч рублей.

Мессенджеры и соцсети стали дополнительными площадками для слива агрессии – вдобавок к магазинам, общественному транспорту, подъездам и даже территориям детских городков. А вспомните, сколько раз вы видели, как один водитель показывает другому средний палец, например, на автозаправочной станции или в пробке. Уверена: вы неоднократно встречали эмоциональные высказывания о качестве предоставленных услуг и на онлайн-платформах. Оскорбление можно проигнорировать, можно проглотить. Есть ещё третий вариант – рассказать о нём полиции или прокуратуре.

Нужно ли возвращать статью «Оскорбление» в Уголовный кодекс, чтобы ужесточить наказание? Как оскорблённому собирать доказательную базу? И кто будет нести ответственность, если один подросток оскорбил другого? Ответы я планирую услышать в ближайшие несколько минут от своего собеседника – старшего преподавателя института права Тольяттинского государственного университета, действующего адвоката Артёма Дулгер.

От редакции. Представленная на сайте текстовая версия интервью сопровождается выдержками из реальных постановлений, вынесенных в мировых судах Тольятти.

Фото: Артём Чернявский

– Артём Вячеславович, здравствуйте.

– Наталья, добрый день.

– Унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме, до 2011 года было уголовно наказуемым деянием. В настоящее же время статья «Оскорбление» есть лишь в Кодексе об административных правонарушениях. На сайте Российской общественной инициативы размещено предложение вернуть 130-ю статью в УК РФ. По мнению социально активного гражданина, хамы должны быть наказаны судимостью, а не штрафами. Артём Вячеславович, вы наверняка размышляли о том, нужно ли ограничивать свободу грубияна, отправлять его на исправительные работы или достаточно назначить ему штраф. К какому выводу вы пришли?

– Вопрос действительно актуальный. Государство движется в направлении смягчения политики в отношении уголовного преследования, старается либерализовать некоторые виды преступлений, перевести их в разряд административных правонарушений. В целом с политикой государства я согласен. Действительно, нет необходимости возводить оскорбление в разряд преступлений, если мы говорим конкретно про оскорбление. Безусловно, в действующей редакции Уголовного кодекса есть различные виды составов преступлений, которые сопряжены с вербальными правонарушениями. Например, причинение вреда жизни и здоровью, сопряжённое с хулиганством, то есть явным выражением своего неуважения к обществу, к конкретному человеку, социальным нормам и так далее. Поэтому считаю, необходимости наказывать уголовно в случае оскорбления нет.

– Чтобы выиграть даже административное дело об оскорблении, нужны доказательства. Предположу, что сейчас ими могут стать скриншот, аудио- и видеозапись. Или это далеко не полный список?

– Безусловно, перечисленные виды доказательств являются основными способами доказывания фактов оскорбления, но таковыми могут стать также свидетельские показания. Помимо фиксации факта оскорбления, необходимо зафиксировать саму суть. Иными словами, требуется привлечение специалиста. Как правило, это эксперт-лингвист, который раскроет содержание выражения: является ли оно оскорблением, относится ли оно к категории нецензурных выражений, может ли оно нарушить честь, достоинство, деловую репутацию.

– Получается, что судьбу оскорблений решает лингвистическая экспертиза?

– В большинстве случаев – да. В одном деле, я помню, рассматривался случай, как раз таки сопряжённый с вербальным правонарушением, с нецензурными выражениями из разряда блатных фраз. Там обошлось без проведения лингвистической экспертизы – просто потому, что разработаны методические рекомендации – объёмный справочник, который содержит различные жаргонные выражения и, соответственно, расшифровывает их. Исходя из того, что зафиксировали факт произнесения конкретного слова, открывают этот справочник, смотрят, что это слово означает, и приходят к выводу, что в выражении правонарушителя высказанное им конкретное слово означает конкретное мнение, которое является оскорбительным.

– Артём Вячеславович, как правильно собирать доказательства? Например, станет ли суд рассматривать в качестве аргумента скрытую видеосъёмку или аудиозапись, сделанную также без предупреждения?

– Сделаю небольшую ремарку: если мы говорим об устройствах, позволяющих вести скрытую видеосъёмку или аудиозапись, замаскированных под бытовые предметы (ручку или флешку), то само по себе использование этих устройств может стать уголовно наказуемым деянием для того, кто использует эти устройства. Это важный момент.

Если говорить про использование обычного приложения в телефоне (диктофона), нам никто не запрещает включать его в любое время без какого-либо предупреждения, особенно если мы понимаем, что ход разговора может пойти по негативному сценарию, и мы можем себя обезопасить, зафиксировав содержание разговора. Законодательство нам это не запрещает. Если мы говорим про видеосъёмку, нужно понимать условия, при которых видеосъёмка ведётся. Если мы пытаемся произвести видеосъёмку на режимном объекте, то наверняка такие действия пресекут моментально.

Если мы ведём скрытую видеосъёмку во время оперативного мероприятия (спецслужбы установили скрытые камеры), это законно, такая видеосъёмка допустима. Если факты оскорбления зафиксированы на видеосъёмке, при этом можно достаточно чётко установить содержание разговора, делается расшифровка видеосъёмки и аудиозаписи и проводится та же самая лингвистическая экспертиза, которая устанавливает истинное содержание диалога, значение высказанных слов и так далее.

Если у нас просто видеосъёмка, как немое кино (без аудиоряда), то она может доказать только факт диалога между лицами, но содержание разговора мы установить не можем. Однако мы можем восполнить его путём каких-либо других доказательств. Например, камера на улице зафиксировала диалог между двумя людьми, при этом один из них вёл аудиозапись на диктофон. Сопоставив эти два доказательства, можно в целом сделать вывод о том, что между людьми состоялся конкретный диалог с конкретными выражениями.

Также можно пользоваться иными видами доказательств. Например, при переписке в мессенджерах, в социальных сетях вполне подходят скриншоты, их можно сделать самостоятельно. Думаю, все знают, как это сделать. Если мы понимаем, что ситуация будет развиваться обострённо, что будет серьёзный спор, такую переписку необходимо заверить нотариально. Это дорогостоящее удовольствие, поскольку связано с огромным объёмом действий, которые делает не только сам человек, который эту переписку предоставляет, но и нотариус. Они составляют акт осмотра устройства, открывают мессенджер или социальную сеть, где произошло общение, поэтапно записывают каждое действие: на каком телефоне, какое устройство, кому оно принадлежит, IMEI (уникальный серийный идентификатор мобильного устройства), в какое приложение мы заходим, делаем ли это на главном экране или через общий список приложений. Плюсом к этому описывают, в какой диалог мы заходим, что это за диалог, какой номер телефона авторизован в мессенджере, какой номер телефона собеседника. Если есть подтверждение, кому принадлежит данный номер телефона, нотариус отражает и это. Дальше нотариус приводит скриншоты и дублирует их содержание текстовым описанием. По результатам он выдаёт нотариально заверенный документ, который в любом случае будет принят где бы то ни было.

– Стопроцентный вариант?

– Можно сказать и так. В судах такие документы любят больше, нежели просто скриншоты. Но и скриншотов сообщений тоже может быть достаточно, если мы говорим об обращении в правоохранительные органы. В этом случае нет необходимости заверять переписку нотариально. При этом допускаю, что собеседник может удалить сообщение. Как правило, технически мессенджеры выглядят так, что вместо первоначального текста сообщения у нас остаётся отметка, что сообщение удалено отправителем. И вот это удаление можно восполнить как раз таки скриншотом, если мы его вовремя сделали, пока сообщение не было удалено.

– А во «ВКонтакте» удалить сообщение, отправленное собеседнику, можно в течение суток. Например, если один человек написал другому слово «дурак», потом передумал и удалил сообщение в течение суток, у адресата «дурака» уже не останется. Если же в течение первых суток после отправления автор «дурака» не удалил его, то позже он сможет убрать это слово только у себя, но не у адресата. При этом отметки об удалении сообщения не будет. А как быть, если получатель сообщения сразу не сделал скриншот? Отправленное, но удалённое сообщение где-то сохраняется?

– Я допускаю, что на серверах социальной сети может оставаться информационный след. Нужно понимать, что в настоящее время в социальной сети (да и интернете в целом) не получится остаться анонимом.

– Также мы сказали о том, что можно записывать аудио и видео с телефона. Часто в пабликах можно увидеть видео: человек снимает диалог – конфликт двух других людей. Либо видео снимает тот участник диалога, которого оскорбляют. А его оппонент о съёмке не знает, но запись выкладывают в интернет, её может увидеть любой пользователь. При этом закон в таком случае не нарушен, верно?

– Нарушения в таком случае никакого нет. Если мы фиксируем факт правонарушения, с человеческой точки зрения, я полагаю, это необходимо только приветствовать, дабы не допускать всеобщего хулиганства.

– Поняла. Артём Вячеславович, пожалуйста, расскажите о своём опыте защиты человека по статье «Оскорбление».

– Озвучу первый пример, который приходит на ум. Стандартная история – два человека поругались в социальной сети. При этом оба использовали анонимные странички, то есть не использовали свои реальные фамилии и имена. Но вместе с тем оба знали, с кем общаются. Между ними сложился давний конфликт, и в комментариях к посту один назвал другого нецензурным словом. Тот, в отношении кого это слово было напечатано, сделал скриншот и обратился в прокуратуру (это единственный орган, который проводит проверку по данным сообщениям, собирает материалы, составляет протокол об административном правонарушении, который впоследствии передаётся в суд на рассмотрение). В прокуратуре его обращение рассмотрели, направили запрос в социальную сеть, чтобы узнать, к какому номеру телефона и к какому адресу электронной почты привязана конкретная страничка. Получили информацию, после чего направили запрос сотовому оператору и выяснили, на чьи паспортные данные был приобретён интересующий прокуратуру номер телефона. И в этом случае получилось так, что номер телефона принадлежал именно тому человеку, с кем и общался мой доверитель.

– Им оказался тот человек, которого доверитель и подозревал в написании нецензурного слова?

– Да, с этим проблем не возникло. Ситуация могла осложниться, если бы автор нецензурного слова использовал сим-карту, приобретённую на паспортные данные постороннего лица. В таком случае делается запрос интернет-провайдеру: пробивается IP-адрес устройства, откуда был совершён выход в сеть, устанавливается адрес с точностью до квартиры. Несмотря на то, что некоторыми провайдерами предусматривается плавающий IP, это не спасает. Как я уже сказал, анонимности в социальных сетях, в интернете нет.

– Артём Вячеславович, а каким было продолжение истории о конфликте в социальной сети? Человек, посчитавший себя оскорблённым, обратился в прокуратуру. Та установила личность обидчика. Что произошло после этого?

– Прокуратура рассмотрела обращение, составила протокол и направила документы в суд. Суд привлёк автора нецензурного слова к административной ответственности: назначил ему штраф (что-то в районе четырёх тысяч рублей). Максимальный штраф тоже не является крупной суммой. Но мы говорим про административную ответственность. Не стоит забывать, что можно привлечь к различным видам ответственности. Этим и воспользовался мой доверитель. По его инициативе мы подготовили в суд исковое заявление о защите чести, достоинства и деловой репутации и о взыскании компенсации морального вреда. В подтверждение мы приложили результаты проверки прокуратуры, в которых практически все факты были описаны. Лицу, который обращается за сатисфакцией, необходимо доказать факт обращения и что данные сведения носят негативный характер. Собственно, всё это было описано в ответе прокуратуры на обращение. При этом там было установлено, кто это сообщение (с использованием нецензурного слова) напечатал. Таким образом, мы уже вышли в суд со всеми доказательствами. У оппонента была возможность избежать ответственности с помощью проведения лингвистической экспертизы – если бы эксперт установил, что произнесённое ответчиком выражение в принципе не может нарушить честь, достоинство и деловую репутацию или является его субъективным мнением и при этом не является оскорблением. Есть разница между выражениями «Он подлец» и «Я считаю, что он подлец». В первом случае мы действительно говорим об оскорблении, во втором случае мы говорим о субъективном мнении.

– А чем завершилось судебное разбирательство по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации вашего клиента?

– Их спор закончился мировым соглашением, между собой они договорились. Другая сторона извинилась за своё сообщение, написала в социальной сети опровержение, то есть не только лично извинился, но и публично. На этом они спор закрыли.

– Правильно ли я поняла, что доказательством оскорбления был всего лишь скриншот, а всё остальное время искали доказательства или опровержение того, что оскорбление написал именно тот человек, на которого думал заявитель?

– Да. Стоит отметить, что обращение в правоохранительные органы тоже должно быть сформулировано очень аккуратно, потому что административную и уголовную ответственность за заведомо ложные доносы никто не отменял. Отличие в чём? Допустим, человек утверждает, что другой человек совершил административное правонарушение, но этот факт не подтвердится. Если будет установлено, что обратившийся заведомо знал, что другой человек не совершал правонарушения, то обратившегося могут привлечь к административной ответственности. А если мы утверждаем, что человек совершил преступление (то есть деяние, которое может повлечь за собой уголовную ответственность), но, как и в случае с административным правонарушением, мы знаем, что на самом деле человек этого не совершал (и это будет установлено), то за этим последует уголовная ответственность. Поэтому, повторю, обращение в правоохранительные органы необходимо очень аккуратно формулировать. При определённых условиях обращение тоже может нарушить честь, достоинство и деловую репутацию и повлечь ответственность уже для того, кто это обращение направил. Поэтому при формулировании обращений я рекомендовал бы использовать, например, такие фразы: «прошу провести проверку в отношении неустановленного лица, которое при таких-то конкретных обстоятельствах совершило такое-то конкретное действие». Можно высказать своё предположение: «Я считаю, что владельцем данной страницы (данного номера телефона) является такой-то человек. Однако у меня нет никаких доказательств этого». И вот как раз использование словосочетания «я считаю» может в последующем уберечь обратившегося от встречных претензий.

– Правильно ли я понимаю, что срок давности для привлечения к административной ответственности по статье «Оскорбление» составляет три месяца?

– Да, совершенно верно. Три месяца связаны с тем, что данную категорию административных правонарушений рассматривает суд. Если бы решение о наказании принимал административный орган (в нашем случае – прокуратура), то срок давности привлечения составлял бы всего два месяца – это общее правило. Отправная точка отсчёта этого срока – сам факт нарушения, то есть конкретная дата оскорбления. От неё и отсчитываем три месяца. Но оговорюсь: по иным видам административных правонарушений может быть и более долгий срок, в том числе один год.

Фото: Артём Чернявский

– Артём Вячеславович, опишите шаг за шагом, как должен действовать человек, который через суд хочет получить сатисфакцию.

– Необходимо зафиксировать сообщение (с оскорблением), сохранить скриншот переписки либо аудиозапись, которая содержит оскорбление. В дальнейшем необходимо обратиться в прокуратуру, которая проведёт проверку и примет процессуальное решение. Затем, используя результат проверки, можно подготовить исковое заявление о защите чести, достоинства и деловой репутации, о взыскании компенсации морального вреда. Только необходимо грамотно его составить. Перед подачей такого иска в суд необходимо направить копию иска лицам, участвующим в деле (это, как правило, сам ответчик и прокуратура). Далее нужно отследить принятие иска к производству, назначение даты судебного заседания. В последующем можно там участвовать. При этом участие является необязательным. Для этого необходимо написать ходатайство в суд о рассмотрении дела без участия. Если этого не сделать и не явиться в суд, суд может после проведения двух судебных заседаний вернуть иск без рассмотрения и не рассматривать его по существу. А если истец направляет в суд своего представителя, то такое ходатайство не требуется. По результатам рассмотрения искового заявления судом принимается решение. После вступления решения в законную силу можно получить исполнительный лист и направить его к судебным приставам на исполнение, на взыскание.

– Вы сказали про представителя. Это тоже как-то должно быть документально заверено?

– Поскольку дела о защите чести, достоинства и деловой репутации относятся к категории гражданских дел, то представителями в суде могут быть абсолютно любые лица. Даже те, кто не имеет юридического образования. Но необходимо либо выдать нотариальную доверенность на представление интересов в суде, либо, если истец участвует лично, каждое судебное заседание заявлять устное ходатайство о допуске в качестве представителя на конкретном заседании конкретного лица. Почему я говорю о том, что представлять интересы может любой человек? Если мы говорим о юристе – лице, который не имеет статуса адвоката, то с ним может быть заключён договор поручения либо договор возмездного оказания юридических услуг. Если по этому договору производится какая-либо оплата, можно предусмотреть документы, подтверждающие оплату. Если мы говорим об участии в деле адвоката, то заключается соглашение об оказании юридической помощи. И также, в случае оплаты, собираем подтверждающие данную оплату доказательства, а впоследствии подаём заявление о взыскании судебных расходов. Можно это сделать после вынесения итогового судебного акта или одновременно с подачей иска, дабы не затягивать рассмотрение дела. Стоит понимать: основная проблема всех судебных процессов – суды не взыскивают в полном объёме расходы на оплату услуг представителя. Практика сложилась неоднозначная. В большинстве случаев суды снижают [сумму расходов на оплату услуг представителя]: зависит от того, какой объём помощи и действий был совершён представителем по этому делу, насколько он активно участвовал в процессах и насколько обосновано его вознаграждение. Исходя из этого, суды делают вывод, сильно ли уменьшить [сумму расходов на оплату услуг представителя] или нет. Но практика последних лет складывается так, что суды при должном обосновании размера оплаты не так сильно снижают суммы [расходов на оплату услуг представителя]. И подход судов меняется из-за того, что судебная система сильно загружена, так как стороны (участники судебного процесса) понимают, что нет смысла договариваться во внесудебном порядке и проще пойти посудиться. При этом каких-либо серьёзных расходов не понести. По этой причине суды, наоборот, стараются в большинстве случаев взыскать судебных расходов как можно больше, чтобы это стало своеобразным уроком для того, кто не стал договариваться во внесудебном порядке. Да и для всех остальных. Судебная практика анализируется, она обсуждается в профессиональных кругах, по ней собирается определённая статистика, которая должна заставить задуматься: «А стоит ли заходить с делом в суд, если это понесёт крупные судебные расходы? Или проще договориться до суда?»

– Значит, взыскать с ответчика расходы на адвоката по административному делу возможно. Но надо понимать, что услуги адвоката могут стоить, к примеру, десять тысяч рублей, а суд вернёт, допустим, только восемь тысяч рублей плюс штраф в размере одной тысячи рублей, как в первом примере, который я приводила в самом начале. Человек всё равно останется в минусе?

– Если мы говорим о том, кто оскорбление допустил, то да. Финансовые потери он, безусловно, понесёт, но не такие крупные, как хотелось бы.

– Нет, я имею в виду истца. Допустим, меня оскорбили. Я наняла адвоката и оплатила его услуги, но суд не компенсирует все мои расходы. Правда, при этом я получаю небольшую сумму, которую суд выписал ответчику в качестве штрафа.

– Если мы говорим про административную ответственность, то штраф оплачивается в пользу государства. А в пользу оскорблённого взыскивается компенсация морального вреда. Как правило, это сумма от пяти до десяти тысяч рублей. Конечно, я знаю иные примеры, но в них факты оскорбления повлекли серьёзные нарушения деловой репутации. В тех случаях ответчики допускали оскорбления, фразы, не соответствующие действительности, обвинение в совершении преступления. Это повлекло нарушение деловой репутации, срыв заключения контрактов. Поэтому суды взыскивали большую сумму компенсации. Но из известных мне случаев – не более ста тысяч рублей.

В одном из дел, буду говорить абстрактно, компания обратилась в государственный орган с просьбой провести проверку в отношении одного лица. Инициаторы проверки указывали на факты, которые можно было бы интерпретировать как несоответствующие закону. И то лицо, которое предложили проверить, оскорбилось. Человек посчитал, что этим самым заявлением нарушены его честь, достоинство и деловая репутация, и заявил иск о компенсации морального вреда на несколько миллионов рублей. Когда мы с ответчиком заходили в процесс, мы прекрасно понимали, что такую сумму никто не взыщет, но знали, что какую-то сумму суд всё равно может присудить, и занимали активную позицию. Мы доказывали, что это обращение (с просьбой провести проверку) в принципе не могло нарушить честь и достоинство. И по результатам такого дела мы полностью выиграли спор: оскорбившемуся было отказано в иске.

– В самом начале нашего диалога я привела пример финансовых расходов, которые может понести невежа. Напомню, что это одна и пять тысяч рублей – так решил судья. Артём Вячеславович, а во сколько может обойтись весь процесс оскорблённому, включая госпошлину за подачу административного искового заявления и гонорар адвоката?

– Если говорить о стоимости юридических услуг или о размере вознаграждения адвоката, первое, что необходимо понимать, – каких-либо чётких расценок на рынке не сформулировано, поэтому можно найти представителей, которые сходят в суд и за три копейки, и за крупную сумму.

На что я обращаю внимание, когда обосновываю размер вознаграждения? Разумеется, оскорбившийся может всю эту процедуру провести сам: правильно составить обращение в правоохранительные органы, правильно дать объяснение при опросе, при необходимости участвовать в суде при рассмотрении административного правонарушения, вовремя получить судебный акт для того, чтобы его использовать в качестве доказательства при последующем иске... Отсюда у нас следующие действия: правильно подготовить иск, указать правильное наименование суда, определить верную подсудность, указать все сведения о сторонах, персональные идентификаторы, поскольку это требование является обязательным, а если они нам неизвестны, это тоже нужно правильно отразить в исковом заявлении. Мы должны правильно рассчитать цену иска, описать обстоятельства спора, привести необходимые нормы права, процессуально выполнить действия до подачи иска в суд, как я уже ранее говорил, направить копию иска лицам, участвующим в деле. И это тоже необходимо сделать правильно. Есть целое постановление Пленума Верховного Суда, которое поясняет, как должен соблюдаться досудебный порядок, как правильно направлять почтовую корреспонденцию, чтобы она использовалась как доказательство в суде, как необходимо направлять извещения и копии исковых заявлений. Если этому вопросу посвящено целое постановление Пленума, человеку, который не сталкивался либо сталкивался мало с юриспруденцией и судами, это всё будет очень сложно. После подачи иска в суд необходимо его активно отслеживать, чтобы избежать недоразумений в виде возврата иска, оставления без движения, затягиваний сроков либо пропуска судебного заседания. Люди считают так: я направил иск в суд, мне позвонят, меня известят. Но, как я уже говорил про судебную нагрузку в судах, секретари порой просто «зашиваются» от огромного объёма работы и могут не успеть позвонить по телефону, известить о дате судебного заседания или направят уведомление о судебном заседании поздно. С учётом сроков работы почты заветный конверт с уведомлением может поступить уже после того, как судебное заседание состоялось. А в суде видят, что надлежащим образом человек извещался, ему направлялось уведомление, но он не явился, о причинах не сообщил. И какой вывод сделает судья? Два пропуска – и, как я говорил, судья возвращает иск без рассмотрения. Поэтому эти действия [досудебный порядок] необходимо совершать. Необходимо знать, как их совершить. Безусловно, можно пробовать разобраться в этом самому, а можно обратиться к тем, кто знает, как это делать правильно.

– То есть сумму, во сколько в среднем оскорблённому обойдутся услуги адвоката в Тольятти, вы не назовёте?

– Очень сложно назвать конкретную сумму.

– Также мы с вами затронули тему компенсации морального вреда. Во всех административных делах по статье «Оскорбление», которые я видела, я ни разу не встречала фразу «компенсация морального вреда». Можно ли вообще говорить о нём, если речь идёт об оскорблении? Вы говорили, что такие случаи бывали, но почему тогда в делах я такого не встретила?

– Скорее всего, потому, что вы искали судебную практику конкретно по административным правонарушениям по статье «Оскорбление». В рамках административки у нас рассматривается, как у Достоевского, преступление и наказание. Процессуально можно в рамках административного дела заявить о взыскании компенсации морального вреда. Если другая сторона не оспаривает, судья может вынести решение, рассмотреть два вопроса в одном деле и присудить какую-то сумму, но, повторю, если другая сторона не заявляет возражений. На практике я такого не встречал. Как правило, административка отдельно, гражданский иск отдельно. Поэтому в постановлениях суда по административному наказанию действительно можно не встретить упоминаний взыскания компенсации морального вреда. Здесь необходимо анализировать практику именно по защите чести, достоинства и деловой репутации.

– А как рассчитывается сумма компенсации за моральный вред?

– Что такое моральный вред? Это степень нравственных и физических страданий, которые претерпело лицо в связи с нарушением его личных неимущественных благ. Если мы говорим про оскорбления, то нарушаются права на честь, достоинство и деловую репутацию, поэтому говорить о физических страданиях достаточно сложно. Если мы говорим о нравственных страданиях, то они очевидны: как правило, они могут быть связаны с какими-либо неврологическими, психологическими и другими расстройствами здоровья.

В одном из дел в качестве доказательства понесённого морального вреда человек приложил медицинские документы о том, что в день событий после того, как он был оскорблён, он был вынужден обратиться в медицинское учреждение в связи с обострившимся хроническим заболеванием. Он приложил медицинские документы. Конечно, суд не усмотрел причинно-следственной связи между оскорблением и обострением заболевания, потому что в этих же документах было сказано, что это заболевание у него обострялось регулярно и без оскорблений. Поэтому суд не сопоставил, что конкретно этот случай связан именно с оскорблением. Сумма компенсации определяется судом исходя из нравственных и физических страданий.

Какой-либо методички или формулы расчёта конкретной суммы компенсации морального вреда у нас, к сожалению, не сформировалось. При этом мне встречалось одно интересное исследование, которое проводили коллеги в Москве. Они анализировали судебную практику по разным категориям дел, в том числе по вреду здоровью, по причинению смерти и тому подобное. И коллеги собирали статистику: в каких случаях какие диапазоны компенсации морального вреда взыскиваются. При этом они предложили формулу расчёта компенсации морального вреда, который причинён человеку из-за различных факторов: возможные убытки в связи с нарушением деловой репутации, сорванные контракты... Это, например, личность истца, факты обращения за медицинской помощью, вид оскорбления (может быть, какое-то слово типа «он дурак» либо использование нецензурного слова). Но судами пока эти исследования особо не применялись. Я всё планирую в практическую подготовку включить использование таких документов, потому что это может являться одним из доказательств обоснования суммы. При этом я знаю, что в Москве и Санкт-Петербурге проводится специальная экспертиза – комплексная, связанная с психологией, по определению физических и нравственных страданий – для того, чтобы красочно описать, как человек претерпевал вот это нарушение. Потому что, как правило, в исках что пишут? Что страдал бессонницей, что потерял аппетит, что так сильно переживал, ходил по врачам... Используются общие фразы. Когда мы их подкрепляем медицинскими документами, заключением экспертов-специалистов, которые описывают в подробностях, какие последствия могло повлечь за собой оскорбление, судами такие доказательства воспринимаются более серьёзно.

Как я уже говорил, компенсация морального вреда в России взыскивается в небольших суммах. Если мы говорим про рядовой случай оскорбления – в пределах десяти тысяч рублей. Если мы говорим про более крупные споры, связанные с серьёзным ущемлением деловой репутации, можно рассчитывать на большие суммы компенсации. Но я не встречал решения судов с компенсацией свыше ста тысяч рублей.

– То есть, чтобы доказать, что моральный вред был причинён, нужно заключение врача, а не просто слова: «У меня был стресс»?

– Необязательно. Мы предполагаем (и это следует из судебной практики), что в случае оскорбления априори нарушаются нематериальные блага человека. Но использование такого рода доказательств позволит более существенно аргументировать свою позицию и повлиять на итоговый размер компенсации морального вреда.

Для примера сравним два случая. Я оскорбился, пришёл в суд и говорю, как я плохо сплю и плохо ем. Сумма компенсации будет одна и, скорее всего, небольшая. Если при этом я свои доводы подтверждаю медицинскими документами, заключением специалиста, то есть доказательствами, которые судом должны оцениваться, то и сумма компенсации, полагаю, будет гораздо больше.

Фото: Артём Чернявский

– В настоящее время, к сожалению, ненормативную лексику можно услышать даже от первоклассников. Учащиеся начальной школы обзывают друг друга с использованием нецензурных выражений, а ближе к двенадцати годам некоторые подростки матом не ругаются – они на нём разговаривают. Вместе с тем, если я не ошибаюсь, ответственность за административные правонарушения грубиян понесёт, только если ему не менее шестнадцати лет. Артём Вячеславович, я права?

– Да, в таком случае на этапе проведения проверки будет принято процессуальное решение о прекращении производства по делу об административном правонарушении, поскольку отсутствует такой элемент, как субъект. С одной стороны, у нас действительно есть тот, кто допустил оскорбление, но с точки зрения закона он субъектом не является. Соответственно, у нас нет состава правонарушения, и привлечь к какой-либо ответственности мы не можем, поэтому дело прекращается. Но при всём при этом в постановлении могут быть описаны факты: такое-то лицо при таких-то обстоятельствах такое-то оскорбление допустило. Если мы говорим о несовершеннолетнем, о подростке, то до шестнадцати лет ответственность за него несут родители. Соответственно, иск о защите чести и достоинства можно предъявить к законным представителям несовершеннолетнего.

– Существуют ли особенности сбора доказательной базы, если оскорбляет несовершеннолетний? Например, можно ли его снимать и записывать без согласия родителей? Родители, конечно же, не дадут своего согласия.

– Нужно понимать цель видеосъёмки. Если мы снимаем конкретное лицо без фиксации каких-либо конкретных обстоятельств, разумеется, это незаконно: мы вмешиваемся в личную жизнь. Но если цель видеосъёмки – зафиксировать факт правонарушения, преступной деятельности, то каких-либо особенностей в этом вопросе нет. Мы абсолютно спокойно можем производить видеосъёмку и записывать аудио, никаких ограничений нет.

– Артём Вячеславович, а как суд отнесётся к аргументу ответчика: «Да какое же это оскорбление?! Такие слова даже Пушкин в своих стихотворениях употреблял!» Различных классиков, чьё творчество изучают в школе, называют матершинниками Серебряного века». Но станет ли ссылка на них доводом для органа, который осуществляет правосудие?

– Нет. Такой довод совершенно не станет ссылкой для суда и каким-либо основанием для отказа в привлечении к административной ответственности либо взыскании компенсации морального вреда. Скорее всего, в судебном акте напишут, что это субъективная позиция привлекаемого в лица.

– Безупречных людей со стальными нервами, наверное, не так много, как хотелось бы. От статуса истца до статуса ответчика человека может отделять лишь один комментарий. Если индивид погорячился, но у него нет возможности вживую обсудить с другой стороной произошедшее событие, а знать, привлекут ли его к ответственности, хочется, как понять, оскорбил ты или нет? Артём Вячеславович, что точно не является оскорблением?

– Вопрос больше к экспертам-лингвистам, потому что у них разработаны многочисленные методические рекомендации, и человеку, который не погружён в их отрасль, может быть очень непривычно видеть, как в одном случае очевидное оскорбление таковым не является, а в другом – абсолютно безобидная фраза интерпретируется как оскорбление.

Если мы говорим о судебной практике, об информации негативного характера, соответствующей либо не соответствующей действительности, то, исходя из того, что я сказал, предмет доказывания следующий. Если информация соответствует действительности, если она не носит негативного характера, является оценочным суждением, моим личным, то она не может нарушить честь, достоинство и деловую репутацию. Например, мы пишем в государственный орган и просим провести проверку в отношении какого-либо публичного должностного лица, и, по нашему мнению, лицо может быть причастно к руководству коммерческих фирм, хотя по закону ему это запрещено, да при этом эти фирмы нарушают законодательство, например, не оплачивают налоги в нужном размере. Если мы используем такие фразы, как «я считаю», «по моему мнению», то вот эти фразы, хотя косвенно и намекают на негативный характер, не могут причинить вред достоинству и деловой репутации. Если мы при этом формулируем обращение как факты, то есть утверждаем, что конкретный человек является теневым руководителем таких-то организаций, ведёт преступную деятельность, уклоняется от уплаты налогов, то такое обращение можно интерпретировать как нарушение чести, достоинства и деловой репутации.

Само по себе обращение в госорганы не может являться оскорблением, разве что будет установлено, что это сделано не для защиты своих интересов, а с целью причинить неудобства и вред лицу, в отношении которого мы это обращение пишем. То есть если мы понимаем, что при каких-то личных обстоятельствах нам человек насолил, а я в ответ в отношении него напишу заявление, что он у меня что-то украл, то в таком случае можно утверждать, что были нарушены честь и достоинство. И второй вариант рассматриваем: если у нас действительно кто-то что-то украл и мы обращаемся для защиты и предполагаем, что это может быть конкретное лицо, и мы таким образом и формулируем свои требования, то здесь нарушений с нашей стороны нет. Очень тонко.

– Очень тонко. То есть если я скажу человеку: «Ты дурак» в утвердительной форме или восклицательной (что, наверное, одно и то же, да?)...

– Да.

– ...то это оскорбление. А если я подойду и скажу: «Ты дурак?» вопросительно, то по факту утвердительной формы нет.

– Так точно, и это не является оскорблением.

– Интересно. Резюмируя наш диалог, сложно не вспомнить строчку из песни группы «Кино» «Следи за собой, будь осторожен». Я желаю всем слушателям обоюдокомфортного градуса любой беседы. Но если всё же возникнет неприемлемая ситуация, вы знаете, какие контрмеры можете предпринять, и за эту информацию я благодарю нашего сегодняшнего гостя, преподавателя института права Тольяттинского государственного университета, действующего адвоката Артёма Дулгер. У второго микрофона была Наталья Матросова, «Толк радио».