«TED в помощь» – проект Молодёжного медиахолдинга «Есть talk!», в рамках которого студентка кафедры «Теория и практика перевода» опорного Тольяттинского государственного университета Виктория Лемская представляет свои переводы выступлений спикеров конференции TED.
Многим известны неординарные лекции TED. TED (technology, entertainment, design – технологии, развлечения, дизайн) – это американский частный некоммерческий фонд, известный прежде всего своими ежегодными конференциями, которые проводятся с 1984 года. Миссия конференции TED состоит в распространении уникальных идей (слоган конференции – «Ideas worth spreading»). Темы выступлений – от науки и искусства до бизнеса и глобальных проблем. Виктория Лемская для своих переводов взяла одну из самых актуальных тем – глобальные проблемы климата.
Предлагаемый текст проекта «TED в помощь» – это выступление Сонара Лутра в июле 2019 года на конференции TEDSummit 2019, проходившей в Эдинбурге, Шотландия. Сонар Лутра является основателем и генеральным директором компании Water Canary. Эта компания создала службу, занимающуюся проблемой воды. Задача службы – помочь правительствам, бизнесу и различным сообществам управлять возможными рисками, связанными с водой в XXI веке. Сонар Лутра считает, что преобразование мировой инфраструктуры сбора данных о воде является наиболее неотложной (и наименее понятной) задачей, стоящей сегодня перед человечеством.
Нам нужна служба, занимающаяся водой. Однако до тех пор, пока мы все вместе не потребуем её создания, стимулов для её финансирования не будет.
Восемь лет назад я впервые выступал на конференции TED. Новоиспечённый магистрант, я и не подозревал, что в эти несколько минут на сцене я формулировал вопросы, которые мне будут задавать в течение следующего десятилетия. Как и многие 20-летние, я хотел решить глобальные проблемы – точнее, глобальные проблемы водных ресурсов – с помощью своей технологии. Но я многого не знал.
Меня увлекла мысль о том, что мы не можем решить самые важные проблемы, касающиеся качества воды, потому что не можем определить критерии этого качества. И я ошибся, предположив, что нам просто нужны более простые, быстрые и доступные датчики. Конечно, в будущем нам действительно понадобятся улучшенные технологии для получения данных о качестве воды и управления им, но на сегодняшний день мы едва используем уже имеющиеся гидрологические данные.
Глобальные проблемы водных ресурсов сохраняются из-за того, что мы ничего не предпринимаем и не признаём некоторые из них. Данные говорят лишь о том, что делать сейчас: мы должны экономить воду и не загрязнять её. Но это лишь капля в море, потому что они не позволяют прогнозировать возможные риски для предприятий и рынков. В этом плане данные бесполезны. При этом раньше им уделялось больше внимания, хотя они не давали нам точной информации ни о количестве, ни о качестве воды.
Взгляните, например, на статистику водопользования за последнее десятилетие по каждой из стран «Большой двадцатки». Единственное, о чём вы не найдёте ни слова в этих отчётах, это то, сколько воды расходуется в этих государствах. Никакой конкретной информации, лишь оценки, основанные на устаревших моделях, которые не учитывают ни климатический кризис, ни его влияние на водные ресурсы.
В 2015 году Ченнай, шестой по величине город Индии, пережил сильнейшее за последнее столетие наводнение, спровоцированное проливными дождями. А уже через три года здесь ощущается острая нехватка воды из-за засухи. Эти кардинальные перемены потребовали меньше времени, чем нужно большинству стран, в том числе США, чтобы составить отчёт о национальных гидрологических данных. Несмотря на прогнозы о серьёзной нехватке воды в Ченнай, никто не мог точно определить, когда и где конкретно это произойдёт, так как скорость круговорота воды увеличивается, что создаёт новый тип проблем, касающихся водных ресурсов. Недавно ООН заявила, что каждую неделю мир переживает новую климатическую чрезвычайную ситуацию.
Впереди нас ждёт ещё большая неопределённость в отношении качества воды. Ежегодно во многих странах водные объекты проверяют на наличие лишь некоторых загрязняющих веществ, применяя так называемую «модель разбавления». Представьте, что в огромный плавательный бассейн, наполненный чистой водой, добавили каплю ртути. Такое «разбавление» вполне соответствует тому, что Всемирная организация здравоохранения считает безопасным. Но если количество доступной воды внезапно уменьшилось бы – стало меньше грунтовых вод, замедлилось течение рек или сократилось количество воды в бассейне – такое разбавление признали бы более токсичным.
До сих пор в большинстве стран для выявления уровня загрязнения используют именно эту модель, хотя она была эффективна тогда, когда воды было много и погодные условия можно было предсказать. Теперь нам необходимо инвестировать в разработку новых стратегий сбора данных. Но прежде мы должны начать действовать на основе уже имеющихся данных.
Насчёт продуктов сгорания реактивного топлива. Многие из вас, возможно, знают, что выбросы реактивного топлива играют огромную роль в изменении климата. Но вы, наверняка, не знаете, что Министерство обороны США является крупнейшим в мире потребителем реактивного топлива, при использовании которого военные применяют противопожарную пену, содержащую перфторалкильные и полифторалкильные вещества (ПФАС). С 1970-х годов военные всего мира используют эту пену, химические соединения которой попадают в воду. Известно, что ПФАС вызывает рак, врождённые дефекты. В настоящий момент этих веществ скопилось так много, что мы, несомненно, обнаружим их почти в каждом живом существе, включая людей. Но до сих пор Министерство обороны США не было привлечено к ответственности за загрязнение ПФАС. Хотя предпринимаются усилия по поэтапному отказу от этой пены, альтернативы не являются более безопасными и эффективными. Они фактически используют другие молекулы ПФАС, которые, насколько нам известно, могут нанести здоровью ещё больший вред.
Правительство бездействует, и никто не несёт ответственности за загрязнение вод. Какие стимулы это создаёт для инвестирования в будущее наших водных ресурсов? За последнее десятилетие средний ежегодный объём глобальных инвестиций в молодые компании, занимающиеся водными технологиями, составлял менее 30 миллионов долларов. Это 0,12 % мирового венчурного капитала, предоставляемого начинающим компаниям. И государство тоже не готово раскошелиться. Ведь, честно говоря, вода для него не является приоритетом. В 2014 году федеральное правительство США потратило 11 долларов на каждого гражданина для поддержания водной инфраструктуры против 251 доллара для ИТ-инфраструктуры. Поэтому когда мы не используем имеющиеся у нас данные, мы не поощряем инвестиции в новые технологии, мы не поощряем сбор дополнительных данных и, конечно, не поощряем инвестиции в обеспечение будущего водоснабжения.
Обречены ли мы? Не думаю. Но сейчас важно понять, как предотвратить гибель и начать работать, потому что Грета Тунберг и движение «Восстание против вымирания» не хотят, чтобы мы надеялись. Они хотят, чтобы мы действовали.
Так что мы можем сделать? Трудно представить себе жизнь без метеослужбы. До её возникновения не было коммерческих авиаперевозок, корабли часто терялись в море, а один-единственный шторм мог вызвать нехватку продовольствия. Как только появились радио и телеграф, стало возможным отслеживать движение штормов. Всё это легло в основу глобальных усилий по сбору данных, от которых сегодня зависит каждая семья и бизнес. И это было в такой же степени результатом скоординированного и последовательного сбора данных, как и результатом создания культуры, которая видела большую ценность в открытой оценке и беспрепятственном обмене информацией о рисках, с которыми мы сталкиваемся.
Глобальная метеорологическая служба водных ресурсов поможет прогнозировать нехватку воды. Она поможет внедрить нормирование задолго до того, как резервуары высохнут. Она поможет обнаружить заражение до того, как оно распространится. Она защитит систему снабжения, продовольственные запасы и, возможно, самое главное, позволит точно оценить риск.
Мы знаем, что можем создать такую службу, ведь у нас получилось организовать метеобюро. Но для этого нужны деньги. Часть фондов и портфелей инвестиций венчурных компаний и частных вкладчиков должна быть перенаправлена на нужды защиты водных ресурсов. Нет ничего ценнее воды, и, в конце концов, бизнес должен осознавать риски, связанные с водными ресурсами, чтобы оставаться конкурентоспособным. Помимо венчурного капитала, есть также много перспективных государственных программ, которые стимулируют экономическое развитие через налоговые льготы.
Моя компания воспользовалась новым проектом под названием «Зоны возможностей», который предлагает благоприятный налоговый режим для инвесторов в проблемные и малообеспеченные районы США. В настоящее время в этих районах высок риск проблем с водными ресурсами и имеется возможность работать с теми общинами, которые больше всего нуждаются в помощи.
Если вы не хотите делать такие инвестиции, но у вас есть земля в США, то вы можете использовать её в качестве природоохранного сервитута для сохранения постоянного качества воды. Вы можете передать земли местному земельному фонду для сохранения естественных свойств своих земель и установить конкретные показатели качества воды. И если вы их достигнете, то в качестве награды получите ежегодную существенную налоговую скидку.
Сколько областей может защитить наше мировое сообщество с помощью этих и других программ? Они сильны, потому что предлагают доступ к недвижимости, необходимой для того, чтобы заложить основу для создания глобальной метеорологической службы водных ресурсов. Но это может сработать только в том случае, если мы будем использовать эти программы по назначению, а не для уклонения от уплаты налогов. Когда было введено право ограниченного пользования чужим земельным участком, иными словами природоохранный сервитут, никто и представить не мог, что им воспользуются крупные предприятия, загрязняющие окружающую среду и имеющие своих лоббистов среди экологов. И мы постепенно привыкли, что компании говорят об изменении климата, ничего не предпринимая по этому поводу. Это не позволило программам достичь запланированного положительного эффекта, но теперь все понимают, что программы требуют доработки.
Почему сервитуты не используются по их прямому назначению: в целях сохранения природных ресурсов? Почему не создаются возможности в «зонах возможностей»? Потому что, по сути, безопасность водных ресурсов требует финансовой и политической прозрачности, которой как огня боятся крупные предприятия, спонсирующие экологические группы и музеи, а заодно загрязняющие природу. Налицо конфликт интересов.
Мы несём ответственность за все риски, главным образом, за загрязнение и трату воды. Хватит слов. Пришло время действовать. И начать лучше с самых главных загрязнителей, например, Министерства обороны США, которое финансируется налогоплательщиками. Кого и что мы защищаем, когда американские солдаты, их семьи и люди, живущие рядом с американскими военными базами, пьют отравленную воду? Глобальная безопасность не должна идти вразрез с защитой планеты или здоровья людей. От этого зависит наша жизнь.
Аналогичным образом сельское хозяйство в большинстве стран зависит от финансируемых налогоплательщиками субсидий, которые выплачиваются фермерам для обеспечения и стабилизации поставок продовольствия. Эти стимулы являются важным рычагом воздействия, потому что сельское хозяйство отвечает за потребление 70 % всей воды, используемой ежегодно. Сток удобрений и пестицидов – это два крупнейших источника загрязнения вод. Стоит задуматься о реструктуризации этих субсидий и направить их для создания эффективной системы использования воды и уменьшения её загрязнения.
Наконец, нельзя ждать прогресса, если мы не хотим противостоять конфликтам интересов, которые подавляют науку, подрывают инновации и препятствуют прозрачности. В интересах общества проводить постоянные измерения и делиться всеми знаниями, а также осознавать риски, связанные с водными ресурсами. Реальность не существует, пока её не измерят. А для измерений нужны не только технологии – здесь требуется коллективная воля.
Автор: Сонар Лутра
Переводчик: Виктория Лемская
Редактор: Анна Малявина
12+
