В начале октября 2018 года Президент России Владимир Путин внёс на рассмотрение в Госдуму законопроект о смягчении 282-й статьи Уголовного кодекса РФ. 19 декабря законопроект был принят. Согласно внесённым поправкам, если гражданин привлекается за размещение экстремистских материалов в интернете впервые, ему будет грозить только административная ответственность.

Это важно?

Да, это важно. В России до того, как в законопроект внесли поправки, ситуация с привлечением к уголовной ответственности по «экстремистским» статьям (с 280-й по 282-ю УК РФ) была доведена до абсурда. Официально дела заводили за так называемый «словесный экстремизм», за размещение в СМИ или в интернете экстремистских материалов, разжигающих вражду и ненависть к определённым социальным группам или призывающих к насилию.

Неофициально – завести дело можно было даже за лайк или сохранённый мем. Заведённое по антиэкстремистским статьям дело грозило не только заключением под стражу или штрафом. Можно было попасть в список террористов и экстремистов, что в свою очередь тоже накладывало определённые санкции на осуждённого. И всё по причине того, что в законодательстве не было – и нет до сих пор – чёткого определения понятия «экстремизм».

Научный журнал текстология.ру в статье «Заметки о лингвистической экспертизе 2 (экстремизм и утрата искренности)» подтверждает, что точной трактовки термина «экстремизм» нет: «...под понятие словесного экстремизма подпадает целый пучок совершенно неоднородных высказываний. Неоднородность имеется и в объектах „вражды“... и в авторах высказываний... и в общественной оценке криминальности этих деяний».

Под «неоднородными высказываниями» имеются в виду основные понятия, которые характеризуют экстремистскую деятельность. С ними можно ознакомиться здесь.

Ещё в 2013 году Европейская комиссия против расизма и нетерпимости давала России рекомендации по «пересмотру антиэкстремистского законодательства», чтобы уточнить понятие экстремизма и сузить его до действительно серьёзных случаев, связанных с насилием и ненавистью, и чётко изложить критерии для объявления какого-либо материала экстремистским.

Предложение об уточнении определения понятия экстремизма в российском законодательстве содержится также в докладе Европейской (Венецианской) комиссии за демократию через право от 20 июня 2012 года, где Российской Федерации было рекомендовано привести своё законодательство об экстремистской деятельности в соответствие с международными стандартами, однако, до настоящего времени этого не сделано.

Россия рекомендации не выполнила. Заместитель председателя Комитета Государственной Думы по безопасности и противодействию коррупции, член «Единой России» Эрнест Валеев заявил газете «Коммерсантъ»: «Определение экстремизма, данное в российском законодательстве, я считаю наиболее объективным. Связывать экстремизм только с насилием я считаю неправильным».

Это было в 2016 году. Сегодня, в 2019-м, с высказыванием парламентария можно обоснованно спорить. Например, кандидат юридических наук, судья в отставке Вадим Карлов утверждает, что есть необходимость внести изменения в антиэкстремистское законодательство:

– Представляется, что основой законодательной деятельности должны быть базовые ценности, изложенные в статьях 2, 15, 18 [Конституции РФ] в системном единстве с другими нормами Конституции. С этой точки зрения действующее противоэкстремистское законодательство Российской Федерации, безусловно, требует корректировки.

Можно ли вовсе отказаться от антиэкстремистского законодательства?

– В этом случае следует исходить из требований части 4 статьи 15 Конституции РФ о приоритете общепризнанных норм и принципов международного права, международных договоров РФ, – сообщил Вадим Карлов. – Дело в том, что мировым сообществом признана опасность таких правонарушений, так как крайняя форма экстремизма – терроризм, поэтому каждое государство в целях обеспечения безопасности личности, общества, государства в целом вправе и обязано бороться с проявлениями экстремизма. Другое дело, какие действия могут быть признаны экстремистскими, то есть наносящими вред или создающие реальную, то есть, существующую в действительности угрозу причинения вреда охраняемым законом интересам.

В сравнительно-правовом исследовании «Уголовное законодательство зарубежных стран в борьбе с экстремизмом» отмечается, что неопределённость понятия «экстремизм» есть не только в нашей стране. Но законодательства других государств отличаются тем, что за экстремизм наказывают лишь в тех случаях, когда угрозы экстремистского характера приводят к определённым последствиям.

А как у них?

«Словесный экстремизм» в зарубежных странах обозначается специальным термином hate speech – «враждебная речь», «язык вражды». Чтобы понять особенности российского антиэкстремистского законодательства, можно сравнить его с аналогичными нормами стран Запада.

Так, например, в США за экстремизм также привлекают к ответственности, но законодательная система государства вынуждена подстраиваться под первую поправку к Конституции США, гарантирующую свободу слова, благодаря чему власть не имеет права вводить законы, ограничивающие свободу слова. Подобное ограничение возможно только тогда, когда какие-либо высказывания приводят к незаконным действиям.

Великобритания может себе позволить вводить законы, которые будут ограничивать свободу слова. Это обусловлено тем, что у государства в приоритете защита общества в целом. В Штатах, напротив, защищается каждый отдельно взятый гражданин, его права и свободы.

В законодательстве Великобритании интернет-экстремизм выделен в отдельный пункт. Как сообщает издание Znak.com, в 18-й и 19-й статьях Акта об общественном порядке Великобритании говорится, что правонарушителям грозит «уголовная ответственность в виде семи лет лишения свободы за угрожающие, обидные или оскорбительные высказывания или действия, которые либо сознательно направлены на разжигание расовой ненависти, либо могут привести к возбуждению такой ненависти».

В Германии наказание за словесный экстремизм связано всегда с наличием последствий, впрочем, как и в Великобритании, и во Франции. При этом предусмотрен тюремный срок до пяти лет и штраф за оскорбление чувств верующих и религиозных обществ, а также «подстрекательство к разжиганию ненависти к определённой части населения».

Что происходит сейчас?

Сегодня, в связи с внесёнными поправками, если на гражданина завели дело за интернет-экстремизм или распространение экстремистских материалов, наказание будет административным. Но если в течение года на него заведут второе дело по этой же статье, может последовать уголовное наказание.

При сравнении российского антиэкстремистского законодательства с законами стран Запада представляется, что понятие интернет-экстремизма с такими серьёзными сроками (по 282-й статье можно было получить до шести лет лишения свободы) и неконкретными формулировками, судя по всему, существует только в России. В нашей стране дела возбуждались и за лайки, и за репосты, и за размещение видеороликов, где демонстрировалась свастика, и так далее. Из-за этого стала особенно хорошо заметна динамика роста численности уголовных дел за интернет-экстремизм. В сентябре 2018 года глава Верховного Суда РФ Вячеслав Лебедев на X Международном юридическом форуме стран Азиатско-Тихоокеанского региона во Владивостоке сказал журналистам, что «дел [об экстремизме в соцсетях] немного в целом по России, в сравнении с другими категориями. Их чуть более 500, тем не менее, динамика роста очевидна за последние три года. Было больше сотни два года назад, а сейчас уже 500». В январе 2019 года в МВД сообщали, что «за 10 месяцев 2018 года зарегистрировано 1209 преступлений экстремистского толка».

Свою статистику представил сайт «Викиреальность», указав, сколько было заведено дел и по каким антиэкстремистским статьям судили россиян в 2011–2017 годах.

К сожалению, представить рекомендации по поведению в интернете, которые бы однозначно оградили пользователей от возбуждения против них дел за неаккуратно поставленный лайк, невозможно: при большом желании в существенной части распространяемого по Сети контента можно обнаружить те или иные элементы экстремистской направленности. Об этом говорил, например, депутат от ЛДПР Сергей Иванов на заседании в Госдуме во время обсуждения уже внесённых поправок.

При этом решение проблемы, казалось бы, лежит на поверхности: необходимо лишь предельно конкретизировать определение понятия «экстремизм» – чтобы осуждённому за этот самый экстремизм гражданину не приходилось бороться с последствиями от проблем с полицией.

Не обошла стороной волна антиэкстремистских дел и Самарскую область. Благодаря СМИ известно о случае осуждения за интернет-экстремизм в Жигулёвске: в 2016 году на активистку Анну Дмитриеву завели уголовное дело за сделанный во «ВКонтакте» репост из группы «Антисионизм». В связи с частичным смягчением 282-й статьи на сегодняшний день дело закрыто.