Автор – ученица Школы молодого журналиста Дворца детского и юношеского творчества Тольятти Екатерина Палионова

Тольятти признан крупнейшим моногородом страны, экономически зависимым от промышленного производства. Пропуская через призму своего восприятия словосочетание «индустриальный моногород», мне, как человеку, не смирившемуся с тем, что «хорошо там, где нас нет», на ум приходит только серая рутина горожан с затхлым послевкусием прошедшего будничного дня. О местных молодых и творческих площадках я узнала совершенно недавно, поэтому, когда мне предложили сделать интервью с Алёной Будариной, одной из организаторок площадки «НАЧАЛО», я сразу же запатентовала эту возможность. Героиня интервью – художница, кураторка творческих проектов и выставок. Мы поговорили о современном положении Тольятти как творческого города, о перспективах новых площадок и молодых исполнителях.

– Что вы чувствуете, являясь организатором свободной площадки? Возможно, ответственность или волнение?

– Я чувствую и то, и другое, но это не единственные чувства. Ответственность – однозначно да, но ответственность за контент, который мы здесь делаем. Мне хочется, чтобы люди, которые сюда приходят, получали очень много чувств, знаний, чтобы они могли высказываться, думать здесь открыто и не боялись за то, что они говорят. Мы существуем в таком положении, когда приходится очень сильно фильтровать то, что мы говорим, практически всё время, и хочется, чтобы эта площадка была действительно свободной. Когда ты говоришь «свободная площадка», я представляю, в первую очередь, свободу от каких-то внешних обстоятельств, а не «свободную» в том плане, что любой человек может сюда прийти и выступить. На самом деле это не совсем так: мы, конечно, открыты, свободны, но есть мероприятия, которые мы не берём на эту площадку, являясь частью муниципального образования. Поэтому я ещё постоянно переживаю за то, что мы делаем, за то, способны ли мы действительно давать слушателю и зрителю то, чего он хочет. Не всегда это получается, и я понимаю, что иногда мы тоже вынуждены кого-то цензурировать, не пропускать: «Это нельзя говорить», «Это нельзя петь» и так далее. Вот от этого у меня есть довольно большое волнение, надо придерживаться какой-то середины постоянно.

– То есть люди, перед тем, как выступить здесь, показывают вам свой номер или проходят какую-то проверку?

– У нас есть только два мероприятия, которые мы никак не просматриваем заранее: «Квартирник на Голосова, 20» и поэтический свободный микрофон «Поэтические слэмы». Эти площадки мы не просматриваем. В принципе, любой человек может оставить заявку и прийти. Но тут тоже надо понимать, что если люди придут делать что-то откровенно неприятное зрителю, скажем так, то второй раз мы их уже не пропустим. Это открытая сцена, но условно открытая.

– Как человек, который заведует творческой платформой нашего города, можете сказать, какие творческие группы и деятели искусства в Тольятти, по-вашему, подают бо́льшие надежды и могут выходить за рамки региона?

– Во-первых, я хочу сказать, что это не я заведую, я всё-таки работаю в команде, нас здесь несколько человек. Это важно проговорить. Я даже не придумывала этот формат, так получилось, что формат квартирника, который мне близок, здесь «зашёл», и он привёл сюда новую, молодую аудиторию. Что касается людей, которые здесь выступают... Я бы выделила Олю Комсомольскую, мне очень хочется, чтобы у неё был ресурс на то, чтобы идти куда-то дальше, но это из моих любимчиков, кого мне просто нравится слушать, но по большому счёту всё зависит не от таланта, не совсем от него. Чтобы идти куда-то дальше, нужен очень большой внутренний ресурс. Например, я даже не проговариваю такие группы, как «Луиза» или «дэйзи». Эти ребята уже на слуху и точно пробьются. Опять же, это женский вокал и это сильные лидерки, которые, если продолжат топить в эту же сторону, пробьются точно. Мне хочется сейчас поговорить о ком-то, кто менее известен, мало где-то выступает. Чтобы выйти за пределы города, надо иметь очень много внутренних сил, и надо ставить это вообще во главу всей своей деятельности, то есть позиционировать себя как музыканта и работать как музыкант. Очень многие люди не становятся известными совсем не потому, что они не талантливы, или у них не интересная музыка, или ещё почему-то, а просто потому что они это не делают, не выбирают делать это. Или потому что они не в свой год попали, в этом году такой жанр, в следующем другой жанр, и они просто попали не в своё время. Слишком много всего должно сложиться, чтобы они действительно вышли за пределы города. Хотя у нас сейчас довольно просто это делать, и если «за пределами города» вы имеете в виду, например, какие-то фестивали, то попасть на фестиваль сейчас может практически любая группа, которая сыграна и имеет хоть сколько-то хороший материал.

– Исходя из своего личного опыта могу сказать, что многие выпускники, молодые ребята 18–20 лет переезжают из нашего города за неимением возможности реализоваться здесь. Причины разны: где-то это образование, где-то деньги, другие перспективы. Так ли дела обстоят у творческой молодёжи, которая хочет развиваться в музыке, искусстве? Может, город для них вообще не главное? Или, наоборот, главное, что их здесь держит?

– Мне кажется, здесь не совсем от деятельности зависит. Я могу сразу перескочить к вопросу о Москве. Я в своё время уехала из Тольятти, потому что упёрлась головой в потолок, понимала, что здесь больше ничему не могу научиться в сфере кураторской деятельности. У всех, у кого я могла хоть что-то почерпнуть, я забрала всё, что они были готовы мне дать, и уехала в Москву учиться. Работала в московских галереях, выставлялась в них как художница. Без этого опыта я бы никуда дальше не двинулась. Я вернулась в Тольятти, потому что для меня психологически сложно жить в городе, в котором у меня мало воспоминаний, в котором я далеко от родных. Для меня очень важно, чтобы мои близкие, с которыми я выросла, мои родители, мои братья, сёстры были рядом со мной. Я просто сама так устроена по структуре.

Но я довольно долго пыталась здесь закрепиться, мне кажется, что если творческий человек хочет хорошо зарабатывать творчеством в Тольятти, живя здесь и занимаясь творчеством, то ему придётся работать с другими городами. В Тольятти нет ни одной площадки, которая может дать возможность художнику, музыканту и кому бы то ни было выживать на творческой основе. Либо ты творческий и преподаёшь, либо ты творческий и работаешь в «Магните», либо ты творческий и ты что-то ещё. Это, кстати, тоже причина того, почему кто-то уезжает, а кто-то не становится известным музыкантом. Если у человека есть внутренний ресурс и силы для того, чтобы переехать в другой город в одиночку или с кем-то, он может переехать и попробовать стать музыкантом там, но если у него их нет, он просто навсегда останется в Тольятти играть на местных площадках или не играть вообще, как вариант. И работать где-то в магазине. К сожалению, реальность такова, что в городе действительно очень мало работы для творческих людей, и та, которая есть, не высоко оплачивается. Я сейчас подразумеваю не зарплату в двадцать тысяч, а то, что человек не может жить достойно. То есть мы вынуждены либо влезать в ипотеки, либо жить на съёме. У современной молодёжи в Тольятти при той зарплате, которая здесь в среднем есть по городу, нет возможности взять и купить себе жильё, например. Насколько я знаю тенденции, статистику, большинство людей делают первый взнос за счёт семей, люди организовывают свадьбы за счёт родителей, ну и я не считаю это нормой, поэтому прекрасно понимаю ребят, которые уезжают.

Я могу сказать за себя, что в Москве я зарабатывала на той же самой работе, которой я занимаюсь сейчас, почти в два раза больше, за то же самое количество часов и примерно такую же вовлечённость. У меня даже был несколько ниже уровень ответственности, но зарабатывала я больше. Преподаватели в Москве зарабатывают больше, музыканты в Москве в принципе могут иметь работу. Я прекрасно понимаю, что музыканты в кафешках в Москве зарабатывают больше, чем здесь в Тольятти музыкант может в принципе заработать за концерт, например. А деятельность та же самая.

– Какая профессия наиболее распространена среди творческих людей в Тольятти, которая не связана с их деятельностью?

– Я думаю, продавец, скорее всего. Я точно знаю очень много музыкантов, которые работают в магазинах на кассе или администраторами где-то. Опять же – сейчас вопрос в том, о какой категории возрастной мы говорим. Если это молодёжь, то да. Если люди старше, то там самые разные профессии. Художники, например, очень многие преподают. Преподают или пишут картины на заказ. Но надо здесь различать, что картины на заказ – это не всегда то, чем они хотят заниматься. Они вынуждены это делать для того, чтобы у них были деньги на жизнь и на занятие тем, чем они хотят заниматься. Однозначно в городе остаются люди, которые работают на удалёнке, работают на фрилансе, работают на другие города, потому что, например, быть художником и выставляться в современном искусстве можно абсолютно из любой точки: во всех городах открыты open-call'ы, арт-резиденции, галереи всегда ищут контент. Ты можешь очень много где быть за счёт интернета. Наверное, с музыкантами тоже так, потому что вполне можно жить в Тольятти и писать музыку для других площадок. В силу того, что я общаюсь с музыкантами молодыми, начинающими, которые только-только выходят, я могу сказать, что у них работа где-то в магазинчиках. Но я в них очень верю! Очень-очень-очень! Я знаю, что многие музыканты становятся звукорежиссёрами, работают со сценическими пространствами либо играют в кафе, ресторанах и тоже, в принципе, имеют какой-то свой кеш с этого.

– Общаетесь ли вы с представителями каких-то иногородних творческих объединений и что можете сказать по поводу положения Тольятти относительно других городов? Что вы думаете о творческом сотрудничестве между городами?

– Общаюсь много. С Самарой мы, например, прямо сейчас сотрудничаем по одному проекту. Сотрудничала с Кировом, Ижевском, Саранском, Саратовом. Я знаю там творческие объединения и творческие центры, которые там есть. На самом деле, отличий не очень много. Отличается Казань довольно сильно – там есть хорошее финансовое сопровождение культурной жизни. Несомненно, отличаются Петербург и Москва. По регионам я не замечала особых отличий... Екатеринбург сильно отличается, с ним тоже сильно сотрудничали, были. У них есть свой ГЦСИ [Государственный центр современного искусства], но в принципе, та же самая Самара, например, отличается тем, что там больше музеев, больше всего, но молодёжь всё равно существует в творческих союзах, сообществах. То есть на молодую сцену везде плюс-минус одинаковое финансирование. В Ижевске история точно такая же, как у нас. У них, конечно, сильная музыкальная сцена. Ижевск – столица электронной музыки. Там классная арт-резиденция. Но в основном всё делается самоорганизованно, на альтруистических началах. Я бы выделила именно центры области, но за центрами всё заканчивается.

На самом деле, Тольятти существует практически на уровне областных центров в этом плане. Да, у нас нет крупных музеев таких мощных, ну кроме Тольяттинского художественного музея (ТХМ), конечно, но он, естественно, не Третьяковка, не областной музей. Тольятти в 2020-м вроде бы обещали хорошо финансировать. Посмотрим, может, у нас тоже изменится ситуация, потому что всё равно всё напрямую зависит от финансирования: качество контента, возможность выставления того или иного. Например, мы не можем позволить к себе в «Начало» привезти каких-то иногородних художников. Я привозила с Москвы, с Санкт-Петербурга авторов, но это очень узкий сегмент, потому что мы даже не можем нормально выставить, у нас нет никакого оборудования для этого. Мы, например, не можем в этом плане как-то соперничать с тем же ТХМ, а ТХМ не хочет возить такой контент, вот и получается, что у нас дыра зияет в таком творчестве.

Что касается музыки – то же самое: у нас чуть ли не единственная бесплатная площадка в городе, куда молодые люди могут просто прийти, попеть, рассказать о себе. Есть ещё одни квартирники на Гидростроевской – они платные, есть «Три топора» – они платные и 18+. В этой молодёжи особо пока не заинтересованы, честно говоря, какие-то другие представители. Хотя вот [культурный центр] «Автоград» начал делать для молодёжи. Может быть, они тоже сделают что-то такое, где люди смогут высказываться открыто. Пока же они существуют в формате лекториев, то бишь приглашают экспертов, эксперты что-то рассказывают, выбирают. Они выставляют у себя авторов, которые как бы медийные, поярче. С большим количеством подписчиков в инсте и так далее.

– Я знаю, что у вас недавно проходил перформанс с гражданкой США, Николь Гарно. Можно узнать, как получилось с ней сотрудничество?

– (улыбается) Это вообще очень занятно, потому что нам запретили делать этот проект, по которому мы привозили Николь, его здесь больше не будет, потому что она американка, и нам дали понять, что нам это не нужно. Не знаю, как об этом говорить, потому что очень боюсь сказать лишнего, это мы возвращаемся к первому вопросу: всё время нужно говорить очень аккуратно.

Тот проект, по которому мы привезли Николь, называется «Артивизм», замечательный проект, он будет проходить в городе, но на других площадках. Проект социальный, проект про права человека, про человека в городе, про отношения людей. Когда Николь была в Петербурге, ей рассказала об этом проекте художница, которая тоже к нам приедет, и Николь заинтересовалась и решила приехать сюда (она уже больше 8 лет путешествует по России).

У нас была здесь серия замечательных мастер-классов, был показ перформативных работ. Любой человек мог бесплатно поучаствовать в мастер-классах. Они сами выбирали идеи, и Николь направляла их, как лучше сделать то или иное перформативное высказывание. Это наша удача, несомненно, но это личная инициатива Николь, это её доброта, её желание приехать сюда и позаниматься здесь с людьми, посмотреть на пространство здесь. Я думаю, что иностранных у нас больше не будет, но будут другие очень сильные художницы со стороны. Подписывайтесь на наш инстаграм @artivizmlab, там вся информация будет, и на группу «ВКонтакте». У нас планируются мастер-классы по видео-арту, иллюстрации, по социальному танцу и перформансу, по фотографии, театру, музыке, музыкальная вечеринка будет обязательно. Мы стараемся охватить как можно больше направлений, для того чтобы жители города Тольятти, активные жители, могли получить новые навыки и сделать высказывания через эти навыки.

– Вы уже начали немного отвечать на мой следующий и, в принципе, финальный вопрос: какие проекты вы планируете на Голосова, 20? Что в целом можете о них сказать?

– Мы собираем документы, что подать их в проект «Содействие» – это губернаторский проект, мы очень надеемся получить финансирование для того, чтобы реконструировать площадку, завести сюда новое оборудование, сделать ремонт. Вы видели, у нас разваливающиеся полы. Мы очень стараемся сделать всё, чтобы эта площадка стала пригодной для привоза более крутых авторов, чтобы делать более классный контент самим, чтобы здесь можно было проводить лаборатории театральные, в первую очередь, потому что всё-таки у Голосова, 20 театральная история – это театральный центр. Мы бы очень хотели делать здесь театральные лаборатории на другом уровне, уровне современного хорошего театра. По проектам... Останется квартирник со свободным микрофоном, я очень надеюсь. У нас есть проект «Свободный институт» – лекторий, мастер-классы. Это пока ближайшие. Мы очень надеемся, что здесь получится делать выставочные проекты, но пока это под вопросом.