Краски, карандаши, холст и мир вокруг – всё это инструменты художника для создания своего, особого мира. Искусство – не математика, его нельзя выучить, ему нельзя научиться, им можно только жить. Весь мир – искусство, а художник – проводник в этот особенный мир, который мы не замечаем. Сегодня мы познакомимся с одним из таких людей. Олег Майоров, тольяттинский художник-символист, расскажет, что значит быть художником, который любит этот мир.

– Олег, когда вы начали рисовать? С чего начался ваш путь в изобразительное искусство?

– Всё началось в детстве. Момент, с которого я себя фиксирую, осознаю в искусстве, – сижу я в детском саду, рисую лебедей на волнах, над ними облака и замечаю, что вокруг меня сгрудились мои соратники по группе. И воспитательница говорит: «Ух, Олежа, как ты хорошо нарисовал, как у тебя хорошо получилось». Поощрение! Кому же не понравится, когда тебя хвалят? Потом начал читать книжки, смотреть иллюстрации и пытаться их нарисовать. То есть собственные поползновения, основанные на детском любопытстве, и поощрение – вот это в тот момент сработало. В остальных своих человеческих проявлениях я не особо отличался – был трусоват, слабоват, а тут я уже что-то умею.

– Каждый творец интерпретирует понятие «искусство» по-своему. Что есть искусство для вас?

– Искусство – это форма жизни, форма существования, это видение мира и себя самого. Например, изобразительное искусство состоит из света, тени, цветов, тонов, фактуры, линий и пятен. И мир вокруг нас состоит из того же. Даже здесь и сейчас я сижу, беседую с тобой и, не осознавая, вижу освещённое дерево, лужайку и от этого цветового, тонального состояния краешком сознания кайфую. И оно всегда есть. Черчилль интересно высказался на эту тему: «Счастливы художники, ибо они никогда не будут одиноки». И это действительно так – художникам не бывает скучно, ты постоянно присутствуешь в интерактивной картине мира. Однажды я задумался, что для меня важнее: сидеть и наблюдать закат, стараясь не потерять объём интерактивного искусства природы, или пытаться быстро намалевать это на каком-то форматике, получив в результате слабый по качеству этюдик. И я пришёл к дичайшему противоречию. Я выяснил, что мне гораздо интереснее насладиться моментом, чем быстро его нарисовать. И встал вопрос: а не изменяю ли я себе и своему ремеслу? И я понял, что нет, не изменяю. Это то же самое, это и есть искусство.

– Как вы пришли к символизму?

– Сначала я просто рисовал так, как чувствую. Потом мне объяснили, какой это стиль. Случайно встретил девушку в поезде, которая оказалась тоже художником, и показал ей свои картинки в альбомчике. Как выяснилось, у меня работы в стиле символизма. Если, например, я рисую улитку, ползущую по непонятной форме, которая слегка напоминает траву, а с другой стороны – деревья и, казалось бы, это просто улитка, на самом деле, это символ той самой японской хайку, символ пристального вглядывания в медленное движение. Как сказал Гомэй: «На два-три шага улитка в саду проползёт – вот день и окончен». То есть да, по большей части всё в символах. Даже когда человек пишет дерево, он берёт мазок краски и кладёт на холст – и это уже символ. Он создаёт образ дерева из пигмента – это же и есть символизм. Понять это мне помогла девочка трёх лет, дочка моей знакомой. Они пришли в гости, а у меня на этюднике стоял свежий этюд, это были живо написанные деревья. И эта девочка подходит вплотную и говорит восторженно: «Краска!», отходит на пару метров и восклицает: «Деревья!» Вот оно.

– Какая техника рисования вам ближе всего?

– Я, к сожалению, не являюсь примером художника, работающего в различных техниках. Что-то я упёрся в этот карандаш, чуть-чуть масляной живописи, акварели вообще боюсь. Акварель очень фривольная и текучая, а карандаш более послушный, медленный, ты имеешь возможность что-то заметить или подправить, сосредоточиться.

– Высшее образование для художника – необходимость?

– Образование важно, и чудовищно ценно найти своего учителя. Мне, увы, не повезло. После школы я поступил в Куйбышевское художественное училище. Но долго не удержался там. Это было советское время на излёте, я учился на художника-оформителя, и уже на первом курсе мы рисовали стенды для государственных мероприятий. Я уже начитался Стругацких, Брэдбери, и мне срочно надо было научиться их иллюстрировать, а я только писал «Слава КПСС» и по ночам рисовал то, что мне нравится. Я ужаснулся таким перспективам и сбежал оттуда.

На следующий год поступил на специальность «техник-технолог сварочного производства» политехнического техникума. Но когда я всё это закончил и попал на завод, после первого года работы в заготовительном цехе, где сплошные шум, вонь, мат, грязь, я вышел за пределы завода после вечерней смены и на меня обрушилась апрельская ночь: запах, звёзды... И я так полюбил жизнь! И на контрасте я понял, что нужно уходить с этой работы. Перевёлся на маляра-художника и продолжил рисовать с мечтой о том, чтобы вернуться в Самарское художественное училище.

Но в это время в Тольятти открыли художественно-графический факультет при филиале Самарского педагогического института, и я решил поступать туда. Меня взяли с лёту, потому что у меня был бэкграунд одного года училища. Но по определённым причинам тут я тоже не доучился, видимо, какая-то у меня карма. Официального образования у меня нет, я от всего взял по чуть-чуть. Но я всё-таки встретил человека, которого, думаю, могу назвать своим учителем. Он посмотрел на мои шорканья цветными карандашами и сказал: «А что ты всё елозишь по гладкой альбомной бумаге? Возьми акварель, увидишь, как здорово у тебя пойдёт». Я взял – и вот я такой, какой сейчас есть, благодаря одной его фразе. Вот что значит учитель.

– Вдохновение – топливо для творцов. Вы нашли своё вдохновение? Откуда вы его черпаете?

– Вдохновение всегда присутствовало в моей жизни. Интерес со стороны людей, к которым у тебя возник пиетет (особенно если это чувства к определённой женщине), очень сильно стимулирует и является в какой-то степени вдохновением. Внутри возникает чувство (которое может быть даже безответным), что перед тобой зеркало. И чем это зеркало для тебя интереснее, тем интереснее становится твоё собственное отражение. Для художника важно отражение собственного чувства, и это необязательно должны быть эмоции к человеку. Например, я могу сказать, что вдохновляюсь природой, но на самом деле то, что я испытываю к природе, отражается от неё и возвращается ко мне в качестве вдохновения.

– Что посоветуете начинающему художнику?

– В первую очередь, конечно, не бояться. Страх белого листа, страх начать, показаться смешным или неумелым ни к чему хорошему не приведут. Не нужно лениться. Я говорю не про созерцательное безделье, а именно про лень. Ни в коем случае не нужно ей поддаваться. Не подражайте никому, постарайтесь найти себя. Как говорил Арсений Тарковский: «Когда тебе придётся туго, найдёшь и сто рублей и друга. Себя найти куда трудней, чем друга или сто рублей... Найдёшь и у пророка слово, но слово лучше у немого, и ярче краска у слепца, когда отыскан угол зренья и ты при вспышке озаренья собой угадан до конца». Никогда не уходите в подражательство. Лучше учитесь у других.