Пожалуй, впервые за семь лет проведения интервью в этой студии гостья пришла в одежде, которую сшила сама. И она обучает других людей создавать костюмы, юбки, пальто и платья. Такие специалисты всегда будут востребованы, – уверена Елена Шумилина. Возможно, вы даже видели её работы, но не догадывались, что в изготовлении этих нарядов принимала участие Елена. Тринадцать лет назад актёры театра «Колесо» играли спектакль «Счастье на мгновение» в сценической одежде, к которой приложила руку моя сегодняшняя собеседница. В своё время она с отличием окончила швейное училище, затем педагогический университет, а в сорок лет поняла, что есть необходимость отучиться в художественной школе, и два года в ней занималась. Однако и после этого не все образовательные потребности Елены были удовлетворены. В сорок девять лет она поступила в магистратуру Тольяттинского государственного университета (ТГУ). Рассказывая о своём обучении в институте изобразительного и декоративно-прикладного искусства ТГУ, Елена Шумилина часто употребляет слово «ценно». О том, почему моя героиня с удовольствием посещает вечерние пары, а также о том, как Елена помогает тольяттинцам обеспечивать себе достойное качество жизни, она расскажет в ближайшие минуты.

Елена Шумилина в студии «Толк радио». На Елене брючный костюм собственного производства. Фото: Артём Чернявский / Молодёжный медиахолдинг «Есть talk!» ТГУ

– Елена, здравствуйте.

– Здравствуйте!

– В тот период, когда вы учились в школе, на уроках труда, наверное, каждая девочка что-то себе шила. Только не каждая впоследствии стала заниматься этим профессионально. Елена, в каком вы были классе, когда швейная машинка помогла вам самостоятельно создать предмет или предметы одежды?

– Вы всё верно сказали. Да, в те времена – это конец 1980-х годов – каждая девочка умела шить. В каждой семье, в каждой квартире была швейная машинка, и либо бабушка, либо мама что-то умели делать. У меня сохранились фартук и косынка, которые я шила в четвёртом классе, мне тогда было десять лет. А в классе восьмом-девятом я начала шить юбки, платья. На уроках труда нам разрешалось отшивать любые изделия.

– Елена, чем вас подкупал процесс производства одежды? Почему вам нравилось этим заниматься?

– Ответ на ваш вопрос я получила лет в двадцать – двадцать пять, когда у меня уже были опыт, клиенты. Ко мне пришёл молодой человек, он принёс пальтовую ткань – драп. Чуть позже, забирая готовое изделие, он любовался собою в зеркале и произнёс такие слова: «Странно. Такое удивительное чувство: я принёс вам просто кусок ткани, а получаю пальто – и это так волшебно».

– Значит, вы волшебница. После общеобразовательной школы вы обучались шитью в пятьдесят девятом училище (ныне – Тольяттинский колледж сервисных технологий и предпринимательства) на перекрёстке Ленина – Мичурина. Вы были студенткой первого курса, когда начали выполнять индивидуальные заказы. Елена, что вы сшили своей первой клиентке? Или это был клиент?

– Это была клиентка, женщина. У неё была очень индивидуальная фигура: она была полненькой. И я помню, что я ей шила юбку, женщине она понравилась, и она следом заказала платье с запахом, цветное, очень красивое. Помню, что очень волновалась, понравится клиентке платье или нет. Понравилось – и я поняла, что так можно зарабатывать.

– Помните ли вы, каким был ваш первый профессиональный доход и на что вы его потратили?

– Нет, первые суммы я не помню, и на что потратила, тоже не помню, потому что тогда я ещё жила с родителями и деньги, которые я получала, были вперемешку с теми, которые мне давали бабушка и мама. Помню, что перед замужеством я откладывала деньги и купила себе очень дорогую шубу. Она была сшита на заказ. Мы с подружкой ездили на примерку на меховую фабрику. Шуба мне тогда обошлась в 13 тысяч рублей – для конца 90-х это было очень дорого. Сейчас такая стоила бы около восьмидесяти – ста тысяч рублей. Это я к чему? Вы спросили про суммы, которые получала. Конкретных сумм сейчас не вспомню, но помню, что мне было комфортно, достаток был.

– Елена, насколько престижным считалось в Тольятти швейное дело в тот момент, когда вы обучались ему в училище, как с годами менялась ситуация и что мы имеем сейчас?

– Когда я в 1992 году поступала в училище, у нас был конкурс по два-три человека на место. Мы проходили собеседование, был конкурс аттестатов. В итоге примерно из ста пятидесяти человек сформировали по две группы «портных-легковиков», «портных-верхников», «закройщиков». Подростки шли учиться по этому направлению. Не могу сказать, что это было престижно, но спрос был высоким. В Тольятти были колледжи, училища, институты, где можно было отучиться на технолога-конструктора, дизайнера. Кстати, очень сложно было поступить на дизайн: серьёзный творческий конкурс. Люди по два-три года пробовались поступать в тольяттинский филиал Московского технологического института.

– Огромная конкуренция, и все мечтают стать Юдашкиными.

– Да, это как раз период, когда Юдашкин (Валентин Юдашкин – советский и российский художник-модельер, дизайнер, кутюрье. – Прим. ред.) и Зайцев (Вячеслав Зайцев – советский и российский художник-модельер, кутюрье. – Прим. ред.) начали завоёвывать мировые подиумы, и наши учебные заведения, которые готовили портных, конструкторов, дизайнеров, давали очень хорошие результаты, выпускали профессионалов, достойных людей. Многие из них и сейчас работают в этой профессии.

На Елене Шумилиной брючный костюм с жилетом собственного производства. Фото из личного архива

– А сейчас есть такой спрос на эти профессии в городе, области?

– На мой взгляд, есть. В Тольятти сейчас много студий дополнительного образования, муниципальных и частных. Допустим, в моей студии обучаются подростки, молодёжь и взрослые. Подростки пробуют себя, они выбирают профессию, и на их мнение не всегда обращают внимание родители. Нам, родителям (я тоже мама), хочется, чтобы у ребёнка была стабильная зарплата, востребованное образование. И почему-то сложилось мнение, что швейное направление безденежное. На самом деле, в любой профессии есть свои сложности, есть высокие и низкие доходы. И в швейном направлении, портновском деле, дизайнерском тоже есть куда развиваться. В связи с закрытием границ, санкциями очень вырос спрос на индивидуальную одежду. И по своей студии я наблюдаю, что есть интерес, заметен возврат к этим профессиям.

– В маршрутках, которые ездят по Тольятти, время от времени можно встретить объявления о вакансии – требуется швея для изготовления авточехлов. На HeadHunter сейчас семь вакансий для швей с зарплатой от тридцати до ста двадцати тысяч рублей в месяц. Елена, где, помимо ателье, сейчас могут работать тольяттинцы, получившие профессии, связанные с созданием одежды? И хочется узнать ваше мнение о реальных доходах в лёгкой промышленности Тольятти.

– Реальные доходы я, наверное, озвучивать не буду, потому что я не экономист и исследований не проводила. В народе существует выражение: «Хватает на хлеб с маслом, ещё и на икру». Хороший специалист всегда был с заказами, с деньгами и не нуждался. Сейчас в Тольятти много производств, выпускающих собственные бренды, детскую и спортивную одежду. Появилось очень много производств, отшивающих на маркетплейсы. Когда вы открываете вашу любимую площадку, на которой приобретаете одежду, возможно, там есть и одежда, произведённая в Тольятти.

Помимо производств, работают ателье – это очень хорошее направление. Работа ателье делится на две категории: специалист, который работает только на ремонтах, то есть поправляет те изъяны, которые есть в готовой одежде, и специалист, который занимается индивидуальным пошивом – это свадебные и вечерние платья, костюмы, брюки – те изделия, которые сидят на вас хорошо и подчёркивают достоинства вашей фигуры. Основная цель одежды – подчеркнуть достоинства наших фигур, сделать нас более видимыми, красивыми.

Я думаю, что сейчас можно хорошо работать онлайн. Допустим, конструктор, умеющий работать в программе, может сотрудничать со всей Россией, создавая лекала, помогая развиваться брендам. Он также может устроиться на производство, но на производстве, как правило, штатных один-два дизайнера, либо они приглашённые, а больше, конечно, швей, портных, технологов, поэтому дизайнеру можно работать с разными производствами. Есть специальные сайты, где дизайнеры могут выкладывать свои работы и искать заказы. Они могут индивидуально рисовать костюм фигуристки или актёра и презентовать его, продавать эскиз либо сотрудничать с каким-то ателье, которое будет отшивать конечную работу.

– Что вы можете сказать о конкуренции в вашей профессиональной среде?

– Хороших конструкторов мало, их нужно возрождать. Но мало выучить подростка – его ещё нужно завести в профессию, чтобы он сделал миллион ошибок, чтобы он учился продавать себя как специалиста. На всё это нужно время. Поэтому если мы сейчас задумаемся об учебном процессе, то лет через пять будет происходить восстановление.

Думаю, в среде конструкторов нет большой конкуренции. Среди дизайнеров есть конкуренция, потому что дизайнеров готовят многие. И многие считают, что нужно быть дизайнером, чтобы быть успешным в швейном деле. Но на самом деле это не так. Лучше быть хорошим конструктором или технологом либо портным, то есть уметь выполнять и другую работу, не только придумывать что-то.

– Универсальный специалист.

– Да.

Коллекция «Архангельский перезвон». Автор: Елена Шумилина. Фото из личного архива

– Елена, после выпуска из училища вы поступили в Тольяттинский филиал Самарского государственного педагогического университета (ныне – ТГУ), который тогда находился на бульваре Королёва, 13. Пять с половиной лет обучения заочно – и у вас на руках появился документ с подтверждённой специализацией «Технология лёгкой и текстильной промышленности». В ходе работы в школе на уроках технологии вы общались с учащимися. Как вы помогали школьникам полюбить процесс изготовления одежды?

– Это был интересный период. Я устроилась в школу, когда мне было двадцать три года, а моим самым взрослым ученицам, девятиклашкам, – пятнадцать-шестнадцать лет. То есть у нас была незначительная разница в возрасте. Первый месяц мне было жутко страшно. Я каждый раз готовилась к урокам. Причём под подготовкой я подразумеваю не план урока, а необходимость зайти в класс и быть для учащихся другом и педагогом, которого уважают.

Кстати, урок технологии сейчас возвращается во многие школы, и это ещё одно направление, где могут применить свои знания те, кто хочет развиваться в швейном деле. Но здесь есть своя особенность – школьная программа не предполагает только шитьё. В неё заложены разделы по кулинарии, профориентационная работа, и только, по-моему, четыре месяца отводится на изготовление одежды. Помимо изготовления одежды, нужно ещё познакомить ребёнка с материаловедением, научить этикету, рукоделию, в школьной программе всегда вязание, вышивка, поэтому у меня не было задачи всех девчонок сажать за машинки, чтобы они все только шили. У меня была задача познакомить их с огромным миром творчества, в котором они могли себя проявить.

В те годы (когда Елена Шумилина работала в школе. – Прим. авт.) появилась проектная деятельность, и, если честно, она очень выручала на уроках в восьмых и девятых классах. Мы много занимались профориентационной работой: выполняли тесты, разговаривали о профессиях, делали примеры, что-то создавали. Моих воспитанников очень увлекал метод проектов: кто хотел шить, те шили, кто хотел вязать, те вязали. А одна девочка даже готовила телепередачу: придумала сценарий, сделала проект зала. Проектная деятельность очень помогала развиваться девчонкам, поэтому не было задачи настраивать детей на создание одежды, но нам разрешали дополнительные курсы после уроков. У нас была своя группа девчонок, которым нравилось шить на себя, и мы с удовольствием отшивали повседневные платья и делали показы на школьных праздниках.

– Можно ли сказать, что в пятьдесят третьей школе вы создали свой небольшой театр моды?

– Наверное, театром моды это всё-таки так и не стало. А представлением коллекционных работ молодых мастеров, молодых дизайнеров можно назвать.

– Позже вам довелось поработать в драматическом театре. В «Колесе» в 2012 году ставили спектакль «Счастье на мгновение» по произведению Алексея Толстого «Кукушкины слёзы». Одиннадцать действующих лиц на сцене, а ваша роль – закройщик. Елена, вы готовили костюмы для всех персонажей?

– Да, был у меня такой опыт. Я работала в цехе пошива костюмов театра «Колесо». Моей задачей было сделать крой и выполнить примерки. И так как я была молодым закройщиком, и у меня был опыт только в индивидуальном пошиве, я выполняла работу медленно, не торопясь: у меня был миллион сомнений. Большую часть костюмов я успела раскроить и выполнить примерки, остались два или три платья для главных героинь. Их взяла на себя художница театра Елена, она была более опытным специалистом. Она на тот момент заведовала цехом пошива, я была под её руководством. Прежде я никогда не работала так массово и быстро. Я [сделала] всё, что было проще, а к тем двум-трём платьям не прикасалась. Может быть, Лена решила, что меня стоит освободить от этого объёма работы. На мой взгляд, платья, которые Лена взяла на себя, были самыми сложными.

Сценические костюмы для спектакля «Счастье на мгновение» создавались при участии Елены Шумилиной. Фото: архив театра «Колесо»

– Для создания нарядов XIX века (действие пьесы «Кукушкины слёзы» происходит в этот период) вы черпали информацию из книг?

– Нет, я ими не пользовалась. Мне больше подсказывали женщины-коллеги.

Есть у меня интересная история о создании двух костюмов. Один – костюм прислуги – я сделала с ультрамодным тогда (в 2012 году) рукавом, с высоким окатом верхней части рукава. И когда Елена увидела его, она сказала: «Это что?» Я говорю: «Вроде бы на картинке так». Она говорит: «Это сейчас так модно, а тогда это была баранья нога», то есть объём рукава должен был быть в другом месте. Но бюджет спектакля ограничен, ткани у нас уже не осталось, поэтому рукав на сцене был современным. А спектакль был про период XIX века, воротники мужских рубашек тогда делались крупнее. Я же скроила аккуратный элегантный воротничок для облегающей рубашки, как начали носить [в 2012 году] молодые люди. И тоже получила за это, но это был полезный опыт.

Конечно, сейчас я углубилась бы в литературу. Может быть, открыла бы интернет, почитала. Но на тот момент интернет был развит не так, как сейчас, и сроки поджимали. На каждый спектакль отводятся определённые сроки. Когда ты находишься в процессе [подготовки к спектаклю], иногда просто даже отвлечься и задуматься некогда. Сценические костюмы должны отражать характер героев и той эпохи, о которой они вещают нам со сцены. Кстати, после работы в театре я начала смотреть на театральные постановки по-иному. Очень часто костюмы утрированы: специально сделаны ярко, чтобы привлечь внимание к персонажу, либо через костюмы показывается характер героя. В обычной жизни этот костюм смотрелся бы неуместно. Если брать индивидуальные пошивы для обычной жизни, то мы стараемся создать человеку фигуру, визуальный образ, подчеркнуть достоинства, скрыть недостатки, и мы идём от потребности современного мира, от удобства одежды. В спектаклях костюмы делают для того, чтобы передать настроение самого спектакля, завести зрителя в характер героев. Это работа художника и портных, которые работают в цехе пошива.

Все театральные костюмы сшиты таким образом, чтобы их можно было очень быстро реставрировать, ремонтировать. Если, допустим, у актёра за несколько минут до выхода на сцену сломалась молния, её необходимо быстро убрать и заменить, поэтому молнию в театральные костюмы вшивают особым образом. В индивидуальном пошиве такого нет: всевозможные подкладочки, ленты – всё аккуратно встрочено, чтобы ничего не было заметно.

– Елена, ваш опыт работы по созданию одежды и педагогическое образование рано или поздно должны были привести к открытию своего центра подготовки специалистов в области конструирования одежды. В 2015 году появилась творческая студия «Шёлк», а в 2024-м – студия «Линия». Вы занимаетесь с людьми разного возраста – это и подростки, и взрослые. Какие запросы у ваших воспитанников? Какую они себе ставили цель, когда шли к вам учиться, и как они планируют использовать обретённые с вашей помощью навыки?

– Да, первый опыт, который в себе собрал и педагогическое образование, и швейное направление, – творческая студия «Шёлк». Она начинала обучать детей с шести-семи лет. В занятия входили рукоделие, вязание, вышивание, работа с фетром, игрушки, поделки, мастер-классы развлекательного характера. Подростки отшивали одежду на себя. Взрослые приходили на курсы кройки и шитья, чтобы впоследствии тоже шить для своих деток и себя.

На Елене Шумилиной блейзер и юбка собственного производства. Фото из личного архива

Студия конструирования и дизайна «Линия» появилась как ответвление с профессиональным направлением, потому что, во-первых, появился более серьёзный спрос на образовательную деятельность, во-вторых, я сама повзрослела. Эта студия организовалась после того, как я повысила свою квалификацию, получила профориентационное направление. Я сейчас работаю как профориентолог. И в этот момент мне захотелось, чтобы профессиональные знания оставались в городе.

С какими запросами приходят? Здесь людей можно разделить на две категории (так всегда было и так всегда будет): кто-то шьёт только для себя, для своей семьи, и те, кто в дальнейшем хочет на этом зарабатывать. С подростками аналогичная история. Например, на сегодняшний день двое уже определились, они готовятся к поступлению в московский институт и в санкт-петербургский колледж.

Если приводить в пример взрослых, которые уже профессионально занимаются изготовлением одежды, то это Варвара Шляхтина. Она работает больше пяти лет, у неё бренд кружевного белья. На мой взгляд, она работает достаточно успешно. Она пришла ко мне, не имея никакого опыта. Может быть, только прямую строчку выводила на машинке. А сейчас она лучше меня кроит бюстгальтеры и трусы, создаёт дизайн этих вещей.

Второй пример – Вера Башкатова, она занялась одеждой для беременных. Мы с ней вместе разрабатывали крой. А начинала она с простых футболок. Я надеюсь, что она дальше продолжит своё творчество, свою работу.

Сейчас у меня учится очень хорошая девушка, ей 26 лет, она приехала к нам работать из Новосибирска. У неё есть работа, хороший доход, но ей было скучно, и она записалась на курсы. И буквально с первого-второго занятия я её уговорила: «Давайте попробуем одежду». Девушка занимается у меня в студии пятый месяц. Под моим руководством она отшивает пиджак на подкладке. Да, уровень за пять месяцев! И она очень серьёзно увлеклась конструированием одежды. Я очень верю в то, что через два-три года она тоже будет успешным специалистом.

– Это замечательно. А есть ли среди ваших воспитанников юноши и мужчины?

– Да, один из них как раз готовится к поступлению в московский университет. Он ходит на занятия по рисунку и живописи. Я ему помогаю в конструировании одежды, он знакомится с технологией обработки. Илья – очень самостоятельный молодой человек. Причём парни самыми первыми покупают оверлоки (вид швейной машины для обмётывания срезов текстильных материалов. – Прим. авт.), они сразу укомплектовывают себя техникой. И мозг у них по-другому устроен, большую часть работы они выполняют дома самостоятельно. Матвей Нечаев сразу пришёл ко мне с запросом: «Я хочу пойти [учиться] на дизайнера». Матвей два года занимается у меня в студии. И я ему проговорила, что ему было бы лучше пойти [учиться] на конструктора одежды. Конструирование одежды даст ему больше развития, больше точек соприкосновения с реальными потребителями.

И мужчины приходят ко мне на занятия. Каждые полгода один мужчина всегда занимается в моей студии. У кого-то из них запрос на одежду, у кого-то на предметы интерьера, у других это сумки, спортивный костюм.

– Знания и умения, полученные вами в училище, а затем и в педуниверситете, уже обеспечили вам достойное профессиональное будущее. Но похоже, что вы живёте с девизом «Учиться нужно постоянно». В сорок лет вы начинаете заниматься в художественной школе на улице Лесной и проходите там двухгодичный курс. Елена, какие пробелы вы устраняли с помощью «художки»?

– Сначала я исполняла свою мечту, потому что я всегда рисовала. В десятом-одиннадцатом классах, когда я готовилась к поступлению в университет, я избежала художественной школы, ходила только на подготовительные курсы. И мне хотелось, как сейчас модно говорить, закрыть гештальт, закрыть свою потребность в умении рисовать. А второй пробел, который я устранила, – неумение общаться с детьми на их уровне. У детей, которые приходят ко мне в студию, чаще всего уже есть художественное образование: либо они учатся в художественной школе, либо уже отучились в ней четыре года. А люди, которые умеют рисовать, по-другому смотрят на мир, и чтобы с ними разговаривать на одном языке, чтобы понимать их, вести к какому-то конкретному изделию или к созданию коллекции, мне нужно было художественное образование.

Елена Шумилина на занятии по дисциплине «Живопись» (продвинутый курс) у директора института изобразительного и декоративно-прикладного искусства ТГУ, профессора, члена Союза художников России Игоря Панова. Фото из личного архива

– В сорок девять лет вы поступаете на бюджет в магистратуру института изобразительного и декоративно-прикладного искусства ТГУ. Сейчас на сайте университета написано, что желающим получить очередное высшее образование необходимо пройти два вступительных испытания. Первое – это «Методика преподавания изобразительного искусства», второе – «Педагогика». Елена, вы такие же вступительные сдавали?

– Да, я проходила два теста – «Педагогика» и «Методика преподавания изобразительного искусства». Не могу сказать, что было очень сложно, но я готовилась. Мне пришлось и интернет открыть, и книжки посмотреть: нужно было восстановить знания по истории искусства. А что касается педагогики, то у нас в Самарском педагогическом университете (Тольяттинском филиале Самарского государственного педуниверситета. – Прим. ред.) был очень хороший педагог. К сожалению, не помню, как его зовут, но я запомнила некоторые его фразы и то, что он нам давал на предметах, поэтому при поступлении в магистратуру с педагогикой было легче. Она быстрее в памяти восстановилась. У меня уже есть опыт преподавания в школе и в своей студии, поэтому, наверное, на него и опиралась при сдаче вступительных тестов.

– И теперь вечерами вы бываете в ТГУ. Казалось бы, что нового может дать университет человеку, у которого уже несколько корочек, подтверждающих получение образования, и значительный опыт работы. Однако, рассказывая о своём обучении в магистратуре, вы часто употребляете слово «ценно». Елена, что появилось в вашей жизни вместе с пропуском студента?

– Вместе с пропуском студента у меня появились отличные однокурсники – это первая ценность, новые люди. Я долго вращалась в определённых кругах, работала на себя, ходила на бизнес-завтраки и посещала другие мероприятия, связанные с бизнесом. А в магистратуре у меня появились люди, увлечённые творчеством. Среди наших однокурсниц есть журналисты, художники, руководитель художественной студии. И в данный момент мне очень ценно, что в моём окружении появились такие люди.

– Кругозор развиваете?

– Да, расширился кругозор. Сейчас, при подготовке к фестивалю (I городской профориентационный фестиваль моды и дизайна состоится в Тольятти 1 марта. – Прим. ред.), однокурсники меня очень поддерживают. Я получила от них колоссальные подсказки, помощь, слова поддержки. Хорошо, что эти люди в моей жизни появились.

Я люблю учиться, и мне кажется, пока человек жив, он всё равно получает знания. Воспитанники моей студии знают, что всё в этом мире стремится вверх и к солнцу. Так же и человек. Если даже он не идёт в образование осознанно, он всё равно через книги, видео развивается и растёт. Сам над собой растёт.

Педагоги магистратуры – тоже новые люди, которые совсем другими словами, иначе доносят до меня новые смыслы в этой жизни. Кроме того, у меня всегда был запрос на качественную литературу, я всегда ищу первоисточники. Все мои учебные программы – это первоисточники, это учебники, которые были изданы в 70-80-х годах [XX века]. Читать их необязательно, на них нужно опираться, то есть брать оттуда те детали, которые вам нужны. И в магистратуре при написании диссертации тоже пользуются первоисточниками, поэтому в моём списке появились новые книги, которые мне нужно изучить. Вместе с ними появились новые сайты, где тоже есть информация, которая станет служить мне опорой и для моего личного развития, и для развития учеников, которые будут приходить в студию.

– Какие у вас ожидания от Тольяттинского госуниверситета? Что вы ещё хотите успеть получить от него в ближайшие полтора года?

– Я научилась жить без ожиданий, чтобы потом не расстраиваться. Поэтому у меня просто есть некий такой запрос на знания, на новый опыт, который даже за первые полгода обучения я уже получила. А в ближайшие полтора года буду писать магистерскую диссертацию – это наука, умение мыслить по-другому, выстраивать свою жизнь иначе. Наверное, это будет основным звеном.

Магистратура ТГУ: на занятии доктора педагогических наук, профессора кафедры «Педагогика и психология» Галины Ахметжановой, курс «Технологии сопровождения обучающихся с разными образовательными потребностями». Фото из личного архива

– А теперь я попрошу вас рассказать о том, что смогут получить участники первого фестиваля моды и дизайна (12+), который вы организуете. Первого марта в культурном центре «Автоград» соберутся люди, для которых существительное «фешен-индустрия» – не пустой звук. Елена, кому в первую очередь вы рекомендуете посетить ваш фестиваль и чем он может быть полезен?

– Фестиваль был создан для подростков и родителей, им он будет интересен и полезен. Появился он как результат моих наблюдений за десять лет существования в моей жизни образовательного процесса. Женщина сорока лет приходит ко мне на занятие и говорит о том, что в своё время после школы хотела поступить на дизайнера или пойти учиться портновскому делу, но её родители сказали: «Ты пойдёшь учиться на экономиста или бухгалтера». И, отработав длительное время маркетологами, бухгалтерами, в сорок лет люди приходят и начинают учиться шить хотя бы для себя. И эта грустинка, когда есть неисполненные мечты, зарождается в подростковом возрасте, когда мама, отдавая девочку на курсы, проговаривает: «Ты можешь походить на курсы, но учиться ты пойдёшь в другом направлении». Мне бы хотелось, чтобы и родители, и дети увидели возможности, увидели своё развитие в сфере создания одежды и фешен-индустрии. Швейные мастера нужны на многих производствах, в том числе на мебельных предприятиях.

– Производство мебели – это не отдельная область?

– Это не отдельная область. Лет восемь назад у нас был опыт сотрудничества. Предприятию, которое изготавливало мебель по индивидуальным заказам, нужны были чехлы. Так как мебель была сложной формы (необычные кресла, банкетки, пуфики), она выполнялась индивидуально. Оплата за изготовление чехлов была в разы больше, чем за изготовление платья. Но нужно было делать качественно, чтобы, допустим, на пуфе или банкетке соединялись два вида ткани. Важно было не перепутать направление ворса, а для этого нужен опыт, для этого нужно быть хорошим мастером. И таких заказов будет становиться больше, потому что мебельная промышленность никуда не ушла. Матрасы, на которых мы спим, – в них же тоже используют чехлы, их обтягивают тканью. То есть сферы применения [навыков] швейных мастеров я могу называть одну за другой.

– Подготовка коллекции для показа на фестивале, скорее всего, очень значимый момент для юных модельеров. Елена, сколько времени тратят авторы коллекций на их создание, чтобы они были продемонстрированы на подиуме не больше пяти минут?

– Да, в этом весь подвох и заключается: для подростков выступление на сцене больше трёх минут не длится. По крайней мере, на конкурсах всю коллекцию представляют две с половиной – три минуты, а внутренней работы очень много. Матвей Нечаев готовил свою коллекцию с июля 2024 года. Мы начали с пиджаков, брюк. Сейчас я вижу, что он уже подустал, но он ещё учится в девятом классе, занимается с репетиторами, но мы всё равно успели всё сделать. В числе моих воспитанниц – Идимо. Осенью она решила, что пойдёт заниматься в другой кружок, но в январе вернулась ко мне на занятия. Два месяца мы с ней готовимся к фестивалю, но качество изготовления работ Идимо и Матвея, конечно, разное. Однако сейчас на конкурсах нет критериев качества, то есть внутрь не заглядывают, чтобы узнать, как отшито изделие.

– Почему?

– Ушло это. Если раньше в конкурсах ещё смотрелась и внутренняя сторона обработки изделия, которое представляется на конкурс, то сейчас считается, что дизайнеру достаточно что-то придумать и свою идею воплотить из ткани, пакетов и других подручных материалов. Дизайнерская мысль – она немножко воздушная, она не всегда привязана к нам как конечному потребителю. Поэтому я и говорю, что нужно быть разноплановым специалистом. А портной – за качество, он знает технологии обработки, которые помогут создать изделие на высоком уровне, чтобы оно было удобно для потребителя. Конструктор, допустим, может сделать хорошую посадку изделия на фигуре.

На Елене Шумилиной льняная рубашка, расписанная акриловыми красками, собственного производства. Фото из личного архива

– А швея?

– У швей тоже есть разделение работы. Есть швеи, которые сидят на потоке, они отшивают свою работу пооперационно. Есть швеи, которые сидят и выполняют работу от начала до конца. Есть производство детской одежды, на котором швея платье раскроила, и она же его заканчивает. От швей не требуется обширных разнообразных знаний. Очень часто бывает так, что конструктор что-то разрабатывает, делает примерку и отдаёт швее на пошив, а она работает уже с готовым, с исправленным изделием. Она его только собирает. Поэтому швее нужно просто уметь хорошо шить. Как правило, этот навык быстро нарабатывается, потому что есть определённые повторы.

– Практика, практика, практика.

– Да.

– В ходе демонстрации коллекции люди, которые непричастны к её созданию, увидят лишь верхушку айсберга. Хочется узнать про большую часть, которая под водой. Можно заглянуть на вашу «кухню»? Чего стоит придумать, нарисовать и изготовить одежду?

– Это очень длительный процесс. Иногда придумать гораздо сложнее, чем отшить саму коллекцию.

Если возвращаться к Матвею Нечаеву, то он очень быстро собрал мудборд (от англ. mood board – «доска настроения» – визуальная презентация из фотографий, иллюстраций, текста, цветовой палитры, объединённых в композицию; мудборд помогает определить стиль, настроение и визуальное решение проекта. – Прим. авт.), быстро собрал коллекцию. Мы её перевели в технические рисунки, потому что нужно понимать, из каких деталей будут состоять образы, которые ты собрал в мудборд. И Матвей уже занимался больше технической стороной вопроса – раскрой, моделирование, черчение каких-то основ.

Есть у меня две девочки – Ярослава и Света, они тоже готовятся к выступлению. У них на разработку двух образов ушло два месяца. Они отсматривали мультсериал и на основе двух его героев создавали коллекцию. И очень долго Ярослава расписывала рубашки, а Света параллельно раскраивала и собирала юбки и блузки – это длительный и очень эмоциональный процесс. Нужно понимать, что подростки ещё учатся в общеобразовательной школе, у них также есть семейные обязанности. Иногда эмоции зашкаливают. Когда они начинают всё бросать, злятся, естественно, я подключаюсь, помогаю.

– А как поэтапно происходит создание коллекции?

– Чаще всего сначала мудборд, потом параллельно идут эскизы и выбор ткани. Иногда у вас уже есть технический рисунок, есть даже чертежи, но вы не можете понять, какую ткань лучше взять, либо нужной ткани нет в обычных магазинах. Хорошо, что сейчас есть маркетплейсы: очень много ткани мы сейчас заказываем онлайн. А следующий этап – раскрой. Большого количества примерок при создании коллекции не бывает, много времени занимает процесс изготовления.

– Какие слова после показа хочет услышать любой дизайнер?

– Мне кажется, что любой дизайнер хочет услышать: «Это было отлично!» или «Отличная работа!» По своему уже большому педагогическому опыту, большому опыту изготовления одежды могу сказать, что любой мастер, который хочет зарабатывать, по окончании представления своей коллекции хотел бы услышать: «Я бы себе такое купил. Сколько это стоит?» Я не просто создал что-то такое, очень красивое, а я создал то, что нашло отклик в сердцах других. Для меня рисунок и живопись неотделимы от одежды. Мы смотрим на картину – она вызывает у нас эмоции. Задача художников – родить у нас эмоции, чтобы мы перепрожили какие-то ситуации. Так же и с одеждой: мы её надеваем на себя для того, чтобы вызвать эмоции в другом человеке, как-то себя позиционировать.

Коллекцию «Love is...» в культурном центре «Автоград» представляли четыре студентки ТГУ. Автор коллекции: Елена Шумилина. Фото из личного архива

– Елена, а что вы будете считать достигнутой целью проведения фестиваля моды и дизайна? К какому результату вы стремитесь?

– Как минимум создать волну, заявить о том, что в Тольятти есть спрос, вызвать интерес к профессиям швейной индустрии.

Когда я начала готовиться к фестивалю, я рассказывала о нём своему окружению, рассказывала о процессе создания одежды. Многие были удивлены: «А что, не только швеи шьют одежду?» Конечно, очень большое количество специалистов занято на изготовлении одежды, я могу сейчас только пять профессий перечислить, а если это большое производство, то кто-то создаёт ткань, кто-то – принт для ткани (дизайнеры принтов для ткани сейчас тоже нужны), нужны химики для того, чтобы делать хорошую ткань. Мы же хотим облегчить работу тех людей, которые создают нам красоту и удобства, поэтому оборудование должно быть современным, машинки должны быть более лёгкими, не такими, какими они были в 70-х годах [XX века]. Словом, очень большое количество специальностей занято в этом направлении. И моя задача – создать интерес к этим профессиям в Тольятти, чтобы мамы не отговаривали своих детей учиться им, а говорили детям: «Ладно, подумай», «Ладно, понаблюдаю», «Давай вместе посмотрим, изучим».

– Повторю, что первый городской профориентационный фестиваль моды и дизайна состоится 1 марта в культурном центре «Автоград». Старт в 14 часов. Мероприятие рассчитано на людей старше двенадцати лет. Елена, всё бесплатно?

– Да, для участников и для тех, кто приходит в качестве зрителей, всё бесплатно.

– Можно ли будет купить изделия из коллекций?

– Нет, у нас не предусмотрен маркет. Это первый пробный фестиваль, будем смотреть заинтересованность создателей коллекций и потенциальных покупателей, потому что заинтересованность от производителей мы уже получили. Производители были удивлены, что в городе вообще начинается движуха: «Да, нам тоже нужны специалисты». Поэтому сейчас этот фестиваль нацелен на подростков, на привлечение их внимания к образовательному процессу. Мне хочется сказать о том, что созданию одежды, швейному делу нужно учиться.

– А какие ошибки зачастую совершают люди, которые только начинают свой путь в сфере моды?

– Наверное, одна из самых распространённых ошибок – они начинают сразу, не изучив спрос, продавать своё. Условно: мне нравятся чёрные джинсы в белый горох, значит, это я и буду продавать. Нужно ли это будет кому-то, уже неважно. Если вы идёте в заработок, если вы хотите получить доход от этого направления, то, конечно, сначала нужно изучить спрос: в каком направлении какая одежда сейчас востребована. И потом уже вы начинаете изучать себя: что вы умеете, что вы можете предложить рынку, в чём именно вы будете востребованы.

– Елена, я желаю вам достижения намеченных целей и удовольствия от любых процессов, в которые вы себя погружаете! Возможно, у вас будет пожелание для слушателей?

– Мне бы хотелось просто произнести свои любимые слова, которые я очень часто произношу на консультациях и своим подопечным, когда у них наступает эмоциональный всплеск: «Верьте в себя». Я бы хотела пожелать слушателям бесконечно верить в себя.

– Прекрасное пожелание, я считаю. Напомню, что сегодня в гостях у «Толк радио» была студентка магистратуры Тольяттинского государственного университета, руководитель студии конструирования и дизайна «Линия» Елена Шумилина. Около восьмидесяти процентов одежды, которую носит моя собеседница, она изготовила самостоятельно. Если вы готовы попробовать достичь похожего результата, начните с фестиваля, который пройдёт в нашем городе в первый весенний день. Комфортного вам стиля!