Студенты Тольяттинского государственного университета (ТГУ) становятся настоящими проводниками в большой мир для детей с интеллектуальными и психическими нарушениями. Под руководством наставника проекта Елены Семиглазовой ребята помогают в адаптации людям даже в очень тяжёлых состояниях, от которых отказываются реабилитационные центры.

«В мир вместе» появился четыре года назад в рамках проектной деятельности студентов. В самом начале пути подопечными проекта были всего несколько человек. Сегодня здесь работают несколько групп, в них занимаются 45 детей с расстройствами аутистического спектра (РАС), синдромом Дауна, олигофренией. Для их социализации используются методы адаптивной физической культуры. Впрочем, по мере развития проекта расширялись направления, которые помогают адаптировать детей к жизни в обществе. Организаторы проекта уже стоят на пороге создания авторской методики. Результаты, которых добиваются в Тольяттинском госуниверситете, ещё несколько лет назад самим родителям детей с РАС казались невозможными.

О том, в чём трудности работы с аутистами, как всё развивалось, с чем сталкиваются студенты-новички, о происходящих чудесах и о мечтах по развитию проекта рассказала его руководитель старший преподаватель кафедры «Адаптивная физическая культура, спорт и туризм» института физической культуры и спорта ТГУ Елена Семиглазова.

Проектная деятельность – это практико-ориентированный курс, который является обязательным для всех студентов ТГУ. Данная модель обучения была запущена в университете в 2017 году. Погружение ребят в создание проектов происходит в первую же неделю учёбы. Вплоть до 4-го курса студенты учатся работать в команде, доводить проекты – инновационные, технологические, социальные – до уровня стартапов, заниматься их продвижением.

Елена Семиглазова

«У этих детей другое возрастное измерение»

– Елена Петровна, сколько сейчас детей в проекте?

– Сорок пять. Мы называем их детьми, на самом деле это не совсем так. Самому младшему «ребёнку» – 10 лет, самому старшему – 30 лет. Однако по уровню интеллекта и адаптации к этому миру им в лучшем случае 7–8 лет.

– И это позволяет заниматься вместе и 10-летним, и 30-летним?

– Да. В адаптивной физической культуре есть несколько направлений для людей с разными дефектами. Например, сурдлимпийское движение – для людей, которые не слышат, и этим не похожи на нас. Есть паралимпийцы – слепые и лица с нарушением опорно-двигательного аппарата. Они всё понимают, социализированы, но имеют определённые ограничения в здоровье. Наши подопечные физически здоровы, но голова у них как будто бы отдельно. Они мало что понимают, не могут управлять речевым аппаратом, правильно двигаться. Поэтому у этих людей другое возрастное измерение.

Проект начинался с социального запроса. К нам на кафедру адаптивной физической культуры обращались родители и просили: «Возьмите нашего ребёнка на групповые занятия». Тогда у нас не было такой возможности. Но когда в учебный процесс была внедрена проектная деятельность, я взяла в помощники студентов и мы приступили к занятиям. Сейчас это очень востребованное в городе и почти не охваченное работой направление.

– В Тольятти нет центров для аутистов?

– Они есть, но от нашего проекта сильно отличаются. Во-первых, частные центры в основном работают с детьми, не со взрослыми. Во-вторых, они не хотят брать к себе детей с тяжёлой патологией. Поскольку центры платные, то очень нацелены на результат. А у таких детей результата добиться крайне сложно. Наконец, детям 7–10 лет как раз нужен индивидуальный подход, который активно используется в коррекционных центрах. Таких ребят ещё можно приблизить к уровню развития нормотипичных детей. Словом, если с маленькими детьми занимаются, они ходят в коррекционные классы, к дефектологам и логопедам, то люди возраста 16+ никому, кроме их родителей, не нужны. Они заканчивают учебные заведения – и всё, остаются сидеть дома.

– А такие люди нуждаются в постоянной адаптации? Этот процесс не может завершиться?

– Нельзя сказать однозначно. Здесь многое зависит от степени тяжести дефекта и от того, насколько социум готов принять этих детей. Представьте, вы выучили английский язык, но живёте в русскоговорящей стране без возможности практиковать язык. Так и эти дети. Они получили определённые навыки, но редко их используют, хотя в этом случае как раз очень важна постоянная практика.

То, чему дети учатся на наших занятиях, они применяют в быту, в первую очередь дома. Мы им предлагаем элементарные задачки, например дойти с мячом до корзинки и положить туда мяч. Пока он идёт, ему надо обойти скамейку, перешагнуть обруч и так далее. Выполняя эти упражнения, он начинает замечать предметы вокруг. В конечном счёте он начинает замечать социум. Эти дети – сами в себе. Мир для них прозрачен, всё постороннее их напрягает, раздражает, пугает.

«Занятия направлены на то, чтобы они общались»

– В самом начале работы мы во многом действовали интуитивно. Исходили из особенностей детей, того, какие у них сложности и как с этими сложностями справляться, не напугав при этом детей. В целом это был просто урок физической культуры с несложными упражнениями. Сегодня у нас уже большой опыт, выстроенная последовательность упражнений, система оценок уровня достижений, но оформить всё это в методику пока не получается.

– В чём проблема с ведением таких людей? В стране нет разработанной системы их адаптации?

– Этих детей сложно чему-либо обучить. Понимая, что они не пойдут в институт, не смогут работать, их обучают самым элементарным навыкам, чтобы в быту они обходились своими силами. В том числе ведётся работа с нежелательным поведением, потому что если эти дети чего-то не понимают, они могут вести себя агрессивно. Методик для этого много, но все они индивидуальные, направлены на помощь отдельному человеку или на обучение конкретному действию.

Кстати, я опрашивала родителей и была в шоке: некоторые дети могут и салаты резать, и бутерброды делать, и даже стирать. Мой нормотипичный ребёнок столько не умеет, сколько умеет иной аутист. Они неплохо справляются с тем, чему их научили. Проблема в том, что эти дети не могут коммуницировать. В своём узком кругу, в мини-социуме, где они чувствуют себя безопасно, они более-менее нормально общаются. А выйдут за порог – и теряются. Занятия как раз направлены на то, чтобы они общались. Наш подход строится в основном на групповых занятиях, и это очень хорошо работает. «Дети» в проекте – молодёжь до 30 лет. Студенты – той же возрастной категории. Соответственно, дети попадают к сверстникам, но нормотипичным, которые их не отталкивают, разговаривают с ними доступным языком, позволяют им быть странными.

Например, у нас в проекте есть направление «Музыкальная ритмика», где все упражнения делаются под музыку. Если ребёнок сам не двигается, его берут за руки, танцуют вместе с ним, а медиагруппа фиксирует эти моменты. Как-то ребята сфотографировали одного мальчика во время танца со студенткой. Отправили родителям фотографию. Мама потом рассказывает: «Я ему показываю фото и спрашиваю: „Ты видишь, что ты делаешь?“ – „Да, танцую“. – „А с кем ты танцуешь?“ – „С девочкой“». Он понял, что он был как все и танцевал с девочкой. Такие моменты им больше негде пережить.

– Какие ещё в проекте направления?

– Общая физическая подготовка – с него всё начиналось. Затем мы стали развивать и другие направления. Хорошие результаты дало плавание. Самой большой проблемой было найти студентов для него. В воде находиться небезопасно – ребёнок может прыгнуть, ударить, сам удариться. Было много тревоги. Тем не менее мы попробовали, и у нас получилось. В помощники к нам пришли студенты института физической культуры и спорта (ИФКиС) ТГУ, которые профессионально занимаются плаванием или просто хорошо плавают.

Детям в воде понравилось. Они по-другому себя чувствуют в бассейне: вода их обнимает, даёт дополнительную опору, замедляет. Всё это им так интересно! Одна девочка никак не могла отцепиться от бортика, мы её обманными способами пытались отвлечь. Когда она, наконец, начала двигаться в воде, когда вода начала её качать, девочка смеялась всю оставшуюся часть занятия. Мама потом делилась своим удивлением. Обычно ей приходилось вытягивать из дочери информацию: «Что было, как ты позанималась?» А тут ребёнок сам стал рассказывать. Это тоже достижение.

В какой-то момент случайно появилось такое направление, как массаж. Была необходимость дистанцировать от детей мам, которые проявляют гиперопеку и тем самым мешают занятиям.

– А мамы присутствуют на занятиях?

– Если ребёнок занимается первый год, если он чувствует какое-то беспокойство, то мама находится в зале. Но есть мамы, которые не отлипают от своих детей, всё делают за них. Нам надо было таких мам увести подальше от ребёнка. Однажды я сказала студентам: «Мне всё равно, что вы будете делать с мамами. Играйте с ними в теннис, волейбол, делайте массаж... О, сделайте мамам массаж. Они же полностью подчинены своим детям, ужасно устают». Тем более что у нас на кафедре почти всегда есть несколько студентов, отучившихся в медколледже. Так мы ввели для мам такой бонус – массаж.

«Студентов-новичков мы определяем к „солнечным детям“»

– Студенты специализируются каждый на своём направлении?

– Да. Я с радостью говорю, что проекту уже четыре года. В самом начале у нас был только один ребёнок и несколько студентов. Потом детей стало уже семеро, с ними занимались 20 студентов. Ещё через время – 16 детей и 30 студентов.

Мы поняли, что не умещаемся в одно занятие. Стали думать, как разделить детей на группы с возможностью специализировать студентов в разных направлениях. Очень быстро прижилось направление дефектологии от ребят из гуманитарно-педагогического института (ГумПИ). Изначально они стояли с детьми в строю, помогая на уроках физкультуры. Студентам это не очень нравилось, потому что в любой момент мячи могли прилететь в голову, да и в целом гуманитарии с физкультурой не очень дружат. Мы начали искать им другое применение. Так понемногу «гумпишки» стали работать с родителями, разговаривать, готовить опросники. Потом мы организовали пятиминутку с дефектологом. Выделили им стол, время для занятий с детьми. В последнем семестре проходили уже полноценные занятия, на которых дети занимались от 20 до 50 минут. При этом студенты сами подбирают методики, выстраивают программу занятий. Результаты очень хорошие, некоторые дети уже способны играть в настольные игры в паре.

Неожиданное развитие получило направление медиа: фото- и видеосъёмка, публикации в соцсетях. Обычно этим никто не хотел заниматься. Студенты едва ли не тянули спичку, кто возьмёт это в нагрузку. А сегодня у нас уже сформировалась команда очень активных ребят, которые с радостью ведут это важное направление. В 2023 году они очень хорошо отработали.

– Сколько студентов задействованы сегодня в проекте?

– Почти шестьдесят, но их всё равно не хватает.

– В проект приходят студенты каких-то конкретных направлений подготовки?

– В основном ИФКиС и ГумПИ, но иногда появляются ребята из других институтов, чья будущая специальность не предполагает работу с людьми. Как правило, со временем они понимают, что ошиблись, и уходят из проекта. Однако в этом году к нам пришёл парень из института машиностроения, Саша Верещагин. Ему было очень тяжело, но он выдержал и отработал с нами весь семестр.

Слева направо: куратор проекта «В мир вместе» Полина Костенко-Хрусталёва и руководитель проекта Елена Семиглазова

– Сколько студентов составляют актив, кроме Полины Костенко-Хрусталёвой, куратора проекта, которая активно представляет «В мир вместе» на общероссийском уровне?

– Полина – это вообще суперчеловек. Кстати, с приходом второго курса ИФКиС, и в частности Полины Костенко-Хрусталёвой, наш проект продвинулся очень мощно. Она мотор, батарейка. Я иногда не понимаю, кто руководитель проекта – она или я. Полина с большим желанием берёт на себя ответственность и готова шагать вперёд семимильными шагами. Вместе с ней актив – это пять-семь человек.

– Немного...

– Тех, кто готов двигаться вместе с проектом дальше, возможно, ещё пять. Это ребята, которые не откажут помочь, но в то же время, думаю, не готовы посвящать проекту всё своё время. Да, немного, но и работа не из лёгких.

– Как проходит обучение студентов-новичков? Дети ведь сложные, особенные.

– Дети у нас разные. Есть также с синдромом Дауна. Их ещё называют солнечными детьми, и это действительно так. Агрессия у них отсутствует совсем, они послушные, всему радуются. Когда приходят студенты-новички, мы их чаще всего определяем к «солнечным детям». Начинается всё с пары «ноль», перед которой мы объясняем, как будет проходить занятие, просим обратить внимание на тех или иных детей, рассказываем, у кого какие проблемы. Новички могут для начала просто смотреть. После занятия обсуждаем: что увидели, какие впечатления, мысли.

Как правило, новенькие сначала занимаются с детьми не с самой тяжёлой патологией. По мере того как они включаются, их ставят на более сложную работу. А включаются студенты по-разному. Есть те, кто на первом же занятии встают и работают. Есть такие, кто до сих пор детей боится. Это всё непредсказуемо. Когда я впервые увидела людей с ОВЗ, мне было сильно не по себе. Рядом с ними возникало чувство вины, жалости, досады, непонимания, как с ними работать и надо ли вообще это делать. Психологическую адаптацию к работе никто не отменял. Студенты тоже через это проходят. Некоторые, казалось бы, работают легко, но через пару-тройку занятий подходят и почти со слезами говорят: «Для меня невыносимо находиться в этом проекте». А иногда студенты не могут в этом признаться, игнорируют свои чувства. Поэтому я с ребятами постоянно разговариваю: «Как вы себя чувствовали на сегодняшнем занятии? А как вам было, что Миша убежал? А как вам было, что Настя легла и её не могли поднять?» Это помогает им выговориться. Психологическое сопровождение студентов – тоже важная вещь.

– Многие уходят?

– На удивление, нет. Бывает, что люди уходят, а после возвращаются и просят: «Возьмите меня обратно».

«Мама ребёнка была уверена, что ничего не получится»

Раньше мы вели индивидуальные занятия – для детей, которым совсем уж тяжело находиться в группе. Мы их выводили из зала и занимались отдельно. Однако с радостью могу сказать, что необходимости в этом направлении всё меньше. Сейчас у нас все дети работают в группе. Даже самый тяжёлый ребёнок. Ещё недавно он не замечал никого и ничего. В отдельном зале мы привлекали его внимание – «Коля, Коля!» Потом он вдруг начал замечать, что мы есть, – сначала на 5 минут из 40 минут занятия, потом на 10 минут, затем уже на ползанятия. Со временем мы стали проводить занятие с ним и одновременно ещё с одним ребенком. А теперь он работает в группе. Работает – громко сказано, но для него это большой прогресс. Он встаёт на построение, идёт по кругу в своем темпе. И пусть сопровождающий его студент многое делает за него – переставляет ноги, помогает выполнять различные движения – но всё-таки человек занимается в группе.

Даже когда кажется, что ребёнок на занятии ничего не делает, это не так. Происходит важный внутренний процесс, который в итоге проявит себя. Мы это постоянно наблюдаем. Ребёнок включается сам в тот момент, когда ему это становится доступно.

– Занятия идут во время учебного семестра. Потом студенты уходят на каникулы, и занятия прекращаются. После летней паузы у детей не происходит отката к прежнему уровню?

– Наоборот, у них происходит сверхвосстановление. Когда первые шесть детей вернулись к нам после лета, оказалось, что ребята стали заниматься ещё лучше. Вообще, у нас очень много позитивных результатов. Насчёт одной девочки мы думали, что у неё нарушение опорно-двигательного аппарата – она не хотела ходить, мама её чуть ли не силой тащила. И вдруг мама с большими глазами говорит: «Знаете, Настя сама из раздевалки спустилась в зал музритмики». Чтобы было понятно: раздевалки – на 2-м этаже, а зал музритмики – в цоколе. Ребёнок, который не ориентировался в пространстве и отказывался ходить, сам спустился на три этажа.

Мама другого, очень тяжёлого ребёнка, была уверена, что ничего не получится. Трое человек тянули его в бассейн, потом ещё с трудом отрывали от бортика. Рост у парня метра два, но мышечный корсет не сформирован. Всё было сложно. Сейчас он, хоть и с помощью, но уже сам выходит из воды. Он локти начал поднимать, чего раньше не мог сделать. А ещё у него появляются новые слова в лексиконе. Причём не те, что просит его сказать мама: скажи, «дай», скажи, «пожалуйста». Он уже использует слова «пошли», «спасибо», «помоги». Причём использует их адекватно случаю. Просто чудеса происходят, и это очень вдохновляет!

Сейчас мы пробуем прописать программу занятий с чёткими критериями того, какие навыки какому уровню адаптации соответствуют. Это нужно для ещё более эффективной работы с детьми. А также для того, чтобы выйти за пределы проектной деятельности и стать самостоятельной единицей. Проектная деятельность длится два месяца в семестре, а детям нужны регулярные занятия, круглогодичные.

– В конце апреля стало известно, что проект «В мир вместе» победил во всероссийском конкурсе молодёжных проектов и получит грант Росмолодёжи в 100 тысяч рублей. На что вы направите эти деньги?

– Мы уже второй год выигрываем грант. С одной стороны, я очень рада. С другой стороны, немного недовольна тем, как отбираются грантовые заявки. У нас очень большой проект. У меня много идей по его развитию, которые хочется реализовать. Всё это требует поддержки, в том числе финансовой. Когда я первый раз пыталась подать грантовую заявку в «Национальные проекты России», я просила грант на поддержку именно регулярных занятий, чтобы можно было приобрести оборудование и оплачивать труд тех, кто будет постоянно заниматься с детьми. Мне ответили, что наша концепция непонятна. При этом легко выделяются деньги на разовые мероприятия, которые проще вписать в отчёт. Это вызывает досаду.

Деньги прошлогоднего гранта мы направили на подготовку турнира по игре бочча (паралимпийский вид спорта для людей с тяжёлыми формами инвалидности. – Прим. авт.). Для турнира было в том числе закуплено оборудование, которое сейчас используется во время занятий. В этом году на деньги гранта мы проведём турнир по мини-гольфу для детей. Обучим студентов, приобретём инвентарь, который также останется для дальнейшей работы. И всё же надеюсь, что в будущем мы сможем найти поддержку, которая позволит проекту перейти на новый уровень работы с проведением регулярных занятий.

В материале использованы фотографии из официальной группы проекта «В мир вместе» в соцсети «ВКонтакте»