Интеллигент в четвёртом поколении. Иногда это предложение произносят с сарказмом. Я же говорю о своём сегодняшнем собеседнике с гордостью. Напротив меня сидит молодой учёный, у которого 31 октября завершится лишь первый год обучения в аспирантуре Тольяттинского государственного университета (ТГУ). Однако его научный руководитель уже уверен, что имеет дело с будущим профессором вуза. Хотя, возможно, это даже не предел, ведь прадед моего визави был первым ректором Тольяттинского политехнического института (ныне – ТГУ). Но вне зависимости от будущей должности героя этого интервью на табличке у его кабинета будет написано «Даниил Романович Резников».

Даниил Резников в студии «Толк радио». Фото: Артём Чернявский

– Добрый день.

– Добрый день, Дарья.

– Даниил, поскольку ты не только умный, но и скромный, ты никогда сам о себе не расскажешь того, что я узнала от твоего научного руководителя – заведующего кафедрой «Русский язык, литература и лингвокриминалистика» Тольяттинского государственного университета Ольги Паршиной.

– Страшно представить, что рассказал про меня мой научный руководитель.

– Она поделилась историей, которая является ярким доказательством того, что твой первый диплом с отличием – не из-за прадедушки, который был учёным с мировым именем, не из-за дедушки – доцента в институте машиностроения ТГУ, не из-за мамы – старшего преподавателя института инженерной и экологической безопасности ТГУ, а потому что ты филологически одарён.

– Как уже было сказано в начале монолога, я всё-таки человек скромный, поэтому про одарённость будем говорить только с той точки зрения, как это оценивают другие люди. У меня к себе внутренне несколько иные критерии и требования, но в целом, да, мой диплом – это моя заслуга и моего научного руководителя, конечно.

– Даниил, четыре с половиной минуты комплиментов в твой адрес от главного русиста нашего вуза.

Ольга Паршина: «Даниил Романович – наш давний человек, как мы его называем. Наша кафедра с ним вместе уже с 2017 года, когда Даниил Романович поступил сначала на бакалаврскую программу «Русский язык и литература». Потом он окончил магистерскую программу по педобразованию «Филологическое обеспечение образования и культуры». И естественным следствием стало поступление в аспирантуру и приход на нашу кафедру в качестве ассистента – мы этому очень рады.

Интерес к научно-исследовательской работе у него проявился, по-моему, в конце первого курса. Будучи студентом второго курса, Даниил Романович выступал и на областной конференции, и на внутривузовской, что для второкурсника, конечно, – ранний старт, потому что он сразу заявил серьёзную тему для себя и для меня как научного руководителя.

Когда он на втором курсе принёс мне свою первую статью (.pdf, 280 KB), я смотрю на неё, читаю её – и понимаю, что второкурсник написать такое не мог. Я начинаю приставать, извините за выражение, то есть задавать вопросы: «Даниил Романович, я знаю, что мама работает в вузе. Вам мама помогала статью писать?» Он говорит: «Нет». «Даниил Романович, зачем вы мне врёте? – говорит Ольга Дмитриевна сурово. – Мы же с вами ещё будем долго вместе. Давайте сразу примем решение друг другу не врать. Скажите честно, кто помогал писать?» Говорит: «Никто не помогал, я сам писал».

В общем, мы распалились оба, потому что я поддавливаю, Даниил Романович обижен, потому что напраслина (да ещё в жёсткой форме!) возводится на него.

И в итоге я подумала: «Ну и ладно, посмотрим, что дальше будет». А дальше было лучше. И где-то к концу третьего курса, когда появилось взаимное доверие руководителя и студента, я уже приняла тот факт, что это его феноменальная особенность, безусловный талант вербализации, превращения в текст того знания, которое он собирает по крупицам в рамках исследовательской работы. Он действительно умеет очень хорошо вербализировать, создавать языковую форму.

Не каждому исследователю легко даётся представление своего исследования в том плане, что бывают разные типы исследователей. Бывают очень умные мыслители, теоретики мощные. Берёшь текст человека и понимаешь, что, конечно, другой теоретик его поймёт, но мы, более простые и смертные практики, можем и не понять, в чём вершина духа и мысли.

 Бывают, наоборот, люди, которые вроде бы по верхам идут. И вот тоже смотришь статью и думаешь: вроде бы много материала проанализировано, выборка хорошая, а нет ни чёткой выкладки, ни адекватного донесения того, что ты получил, того знания, которое ты обрёл в рамках своего микроисследования, до всех остальных людей, которые могут быть и специалистами, и не специалистами.

Например, наши студенты, начинающие научно-исследовательскую работу, – они же ещё не специалисты, не профессионалы, а мы их сразу отсылаем к источникам. Надо чтобы студент тоже мог понять, о чём написано в статье научной. К этому мы стремимся. А вот редкие люди бывают (и я считаю, Даниил Романович как раз к ним относится), когда вербализация, передача полученного знания, настолько органична для этого человека!

И я понимаю, что это тоже труд для него, это тоже усилия, но в его статьях нет тяжести. Ты не видишь никаких отголосков страдания, что пишущий мучился. Всё очень чётко, понятно – меня это завораживает. У меня такого знания, навыка, способности, нет. Я человек эмоциональный, творческий, летящий куда-то, мне собрать всё сложно. А вот Даниилу Романовичу говорят: «Даниил Романович, надо писать статью». Он говорит: «Хорошо». И через два дня присылает мне статью».

Источник: группа кафедры «Русский язык, литература и лингвокриминалистика» во «ВКонтакте»

– Безусловно, очень приятно, Ольга Дмитриевна, спасибо. Я горжусь тем, что работаю под вашим началом, что вы сопровождаете меня на этом тернистом научном пути уже столько лет, и я надеюсь на плодотворное сотрудничество и в будущем. А если говорить о том, почему получается вербализировать так замечательно... Не знаю, насколько здесь применим термин про внутреннего ребёнка, но, когда я делаю текст, всегда пытаюсь уяснить для себя (причём для себя четырёхлетнего мальчика), о чём я здесь говорю. И от этого достаточно легко плясать и строить любой материал.

И сейчас будет семейная реклама.

Если говорить о передаче знаний в контексте преподавания, то здесь мне в помощь книга, написанная моим прадедом Ароном Наумовичем Резниковым «Беседы с молодыми преподавателями о подготовке и проведении занятий» (.pdf, 12 MB), в ней методические и философские рекомендации по работе. Я когда-то эту книгу прочёл, некоторые примеры помнятся до сих пор и используются на практике.

– Даниил, родственники-педагоги – это награда или спасайся кто может?

– Родственники-педагоги – это слава богу.

– Ты просил родителей или дедушку помогать тебе с выполнением домашних заданий по школьным предметам?

– Здесь более актуален процесс контроля. Не «мам, реши за меня математику» или «переведи за меня», а «посмотри, я сделал, давай проверим, какой результат из этого получится, потому что мне нужно, чтобы получился нормальный результат».

– Сможешь ли ты сейчас вспомнить, кто из родственников за какой предмет отвечал?

– Технические предметы – это у нас мама. Если надо разъяснить математику, физику, это к ней. Если нужно помочь с английским, то это бабушка по маминой линии, которая по образованию преподаватель английского языка. В школе я не так много времени уделял этому предмету, хотя уровень мне дали очень хороший в тридцать восьмой гимназии (лингвистической). Года с восемнадцатого-девятнадцатого я по два раза в неделю успеваю заниматься английским.

 А литература и написание сочинений – это была полностью моя прерогатива, с этим проблем не было никогда. Люди, которые сдавали единый госэкзамен по литературе, рассказывали: «Мы столько сочинений написали!» А мне было легко, я всегда эти вещи любил. Я утром перед завтраком, пока голова свежая, два коротких сочинения написал и пошёл в школу.

– Шахматы, теннис, плавание, вокал... Кто решал, чем должен заниматься маленький Даниил?

– Решаются такие вещи на семейном совете, моё мнение тоже спрашивается. Если интересно, идём пробовать. Неинтересно – выбираем что-нибудь другое. Но чтобы ничем не заниматься, например, просто сидеть тупить в интернете или лежать на диване, – о таких вещах речи не было никогда, потому что всё равно надо развиваться. После какой-то точки отсутствия развития начинается деградация, потому что если система не развивается, она деградирует. И я как система тоже развивался, чтобы не деградировать.

Соответственно, были и шахматы, и теннис, и музыка, потому что они развивают разные аспекты личности и разные навыки предоставляют: интеллектуальное, творческое, культурное, спортивное и физическое развитие.

– Твои родные когда-нибудь настаивали на необходимости приобретения знаний в конкретной сфере?

– Нет, никогда такого не было. Всегда была ответственность за учебный процесс, то есть учёба – это твоя работа. На этом этапе у тебя такая ответственность, ты должен этим заниматься хорошо. Что бы там ни творили твои одноклассники, какие бы требования учителя ни выдвигали, у тебя своя задача, ты её реализовываешь. Выбор профессии и сферы применения будущих знаний остался за мной.

– Дома учёных ассоциируются с большими семейными библиотеками. У вас такая была?

– Конечно, она и сейчас есть. Часть книг из домашней семейной библиотеки я временно реквизировал себе, поскольку отдельно от родителей живу. И мне некоторые книги нужны для работы, для художественного саморазвития и так далее. Одно из самых первых детских воспоминаний – год, наверное, 2001-й, я захожу в отцовский кабинет, а там огромные, в потолки, полностью заставленные книгами стеллажи. Художественная литература, и фантастика, которую мой отец очень уважал (отец Даниила – Роман Львович – погиб в 2002 году, когда сыну было 3 года. – Прим. ред.), и научно-техническая литература... Много чего, собственно говоря, внушительный архив, внушительная библиотека.

– С какими произведениями чаще всего можно было застать тебя на диване или в кресле?

– Во-первых, не только на диване и в кресле, а в принципе в любом удобном месте. Книги – это возможность перенестись в совершенно иной мир. Каждый человек – Вселенная, каждый автор – Вселенная, всегда можно исследовать его внутренний мир, сопоставить со своим внутренним миром у себя в голове – и такое кино можно сочинить! С огромным количеством спецэффектов байопик, фантастику или сказку красочную.

Фото из личного архива

С какими произведениями можно было меня застать? С разными, начиная с классики детской литературы. Когда пришло время изучать детскую литературу в рамках университетского курса обучения, было приятно знать, что уже всё прочитал. В детстве самыми любимыми были рассказы Крапивина, Жюля Верна я очень уважал, Конан Дойля тоже. Да я и сейчас неравнодушно к этому всему отношусь. «Остров сокровищ» Стивенсона – любовь на все времена. В чуть более поздний период меня можно было и с фантастикой застать, причём с фантастикой разного рода: «Метро 2033», «Час быка» «Гиперболоид инженера Гарина». Да много чего. И классика художественной литературы – это уже была личная потребность и необходимость при подготовке к ЕГЭ. Если говорить о топ-3 классики русской литературы, которую я люблю, то это Шолохов, Чехов и Достоевский. Их можно читать с любого места в любое время. И конечно, определённое количество прикладной литературы, которая необходима для исследований. Для моментов, связанных с другими увлечениями, тоже приходится изучать достаточно большое количество материала.

– Редкий взрослый не водил своих детей к себе на работу. Исключение, наверное, только закрытые предприятия. О каких профессиях в детстве и юношестве именно благодаря родным узнал ты?

– О профессиях достаточно рано я начал узнавать. И первая работа, которую я посетил, была мамина – наш любимый Тольяттинский государственный университет, навсегда в сердце. Да, здесь начал узнавать о профессии преподавателя изнутри. На кафедре посмотрел, как коллеги между собой взаимодействуют, как строится учебный процесс, как мама что-то рассказывает студентам, как принимает зачёт, – всё это было очень интересно узнать. Потом, когда была возможность, посещал бабушкину работу. Бабушка по маминой линии работала на АВТОВАЗе контролёром в механосборочном производстве, где делают двигатели. Когда тебе пять-шесть-семь лет, процесс завораживает, наблюдаешь с открытым ртом, особенно когда добрый дяденька рабочий даёт тебе прикрутить колесо. До сих пор приятные воспоминания.

 И была возможность у тех родственников, которые в коммерческих структурах работали, посидеть в офисе. Это сейчас у нас офисы, опенспейс-пространство, а тогда это была контора, где обкашливали вопросики. Можно было о разных профессиях узнать: и про частный сектор, и про производственный, но ярче всего запомнилась преподавательская деятельность. Особенно мне понравилась культура общения между коллегами, какие они все серьёзные. И сейчас, когда уже сам работаешь в коллективе, понимаешь, насколько это бьётся с детскими впечатлениями.

– Твоя младшая сестра с первого сентября будет учиться на четвёртом курсе кафедры «Прикладная математика и информатика» ТГУ. Создаётся впечатление, что вы с Настей специально выбрали те направления подготовки, на которых не будете пересекаться с родственниками, работающими в университете.

– Это только впечатление. Что она, что я делали свой выбор в зависимости от своих индивидуальных предпочтений, интересов, склонностей, способностей. Настя меня поражает. Я знаю, как она много делает для профкома ТГУ, сколько она посвящает времени работе над своими будущими проектами. Я ею безумно горжусь, она самый крутой перспективный человек, которого я знаю.

Может быть, и хорошо, что мы не пересекаемся, потому что неизбежно были бы сравнения между поколениями, а это не всегда хорошо.

– Твой прадедушка – доктор технических наук, который двенадцать лет возглавлял Тольяттинский политехнический институт, ушёл из жизни через полтора месяца после твоего рождения. Но Арон Наумович оставил тебе аудиописьмо с условием, что ты услышишь звуковое послание только по достижении совершеннолетия. К сожалению, записи в нашем распоряжении нет, но, думаю, Даниил, ты помнишь её содержание.

– Да, я поделюсь тем, что относится к сфере общечеловеческой, не только личной. Очень многие посылы, которые он мне доносил, можно почерпнуть – второй раз реклама будет – из книг моего прадеда «Эскизы прошлого в проекции на настоящее», «Очерки из времени неясных контуров». У него сформировалась своя философия. Мы уже говорили о том, что каждый человек – своя Вселенная, и вот в его вселенной была такая философия, такие законы общечеловеческие, которые актуальны для всех людей, не только для меня.

Фото: Рустам Саламов

Если говорить о содержании письма, да, это, во-первых, был перспективный формат в плане того, что он далеко на будущее загадывал. Сделал аудиописьмо на аудиокассете, и в день моего совершеннолетия она была торжественно мне вручена. Я её слушал один на один, как это и предполагалось, поскольку, кроме общих человеческих посылов, были и личные рекомендации насчёт выбора дальнейшего жизненного пути, насчёт того, как относиться к людям, к себе, к своему делу. Но это бьётся с философией нашей семьи и с тем, как меня до совершеннолетия воспитывали. Соответственно, там были такие моменты проговоренные, сконцентрированные, сосредоточенные. И это письмо – наша семейная реликвия. Может быть, кто-то из следующих поколений тоже воспримет для себя такие моменты. Философия семьи сосредоточена в нас с сестрой, в ныне живущих, в будущих поколениях.

– Что изменило в тебе или в чём убедило тебя напутствие прадедушки?

– В выборе жизненного пути оно меня и убедило окончательно.

– В холле первого этажа главного корпуса ТГУ есть горельеф с портретом твоего прадедушки. Какие ощущения ты пережил, когда впервые увидел эту рельефную скульптуру со знакомыми фамилией, именем и отчеством?

– С одной стороны, конечно, огромную ответственность, с другой стороны – хочу, чтобы меня в первую очередь воспринимали не только как представителя династии, но и как самостоятельную единицу. И кроме такой вот ответственности, которая, безусловно, легла после... Да она и была, просто здесь она в материальном выражении: ты проходишь каждый раз мимо главного корпуса и вспоминаешь, как Штирлиц вспоминал про родину, а я вспоминаю про семью. Хочется, кроме всего прочего, заслужить право висеть рядом.

– А ты рассматривал другие вузы в качестве площадки для получения высшего образования? Или ТГУ был единственным в списке?

– ТГУ был приоритетным в списке. Были ещё несколько разных вариантов, но окончательный вариант был очевиден. ТГУ – дом родной, это возможности для самореализации научной, учебной, творческой. За те годы, пока я учился в бакалавриате, магистратуре, и сейчас, обучаясь в аспирантуре, я приобрёл разнообразный опыт, начиная от участия в мероприятиях студенческого совета (Марии Николаевне Иткуловой – привет, спасибо за лучшие годы (Мария Иткулова – специалист по внеучебной работе ТГУ. – Прим. ред.)) и до серьёзной учебной, научной базы. И здесь же перспективы для дальнейшего самостоятельного развития как исследователя.

– В начале нашего диалога прозвучал монолог заведующего кафедрой «Русский язык, литература и лингвокриминалистика» Тольяттинского государственного университета Ольги Паршиной. Она отметила твои незаурядные способности в научно-исследовательской деятельности. Действительно ли научные статьи даются тебе так легко, как может показаться?

– Не знаю, насколько легко или нелегко это выглядит со стороны, но внутренне это достаточно длительный процесс. Ольга Дмитриевна сказала: «Даниил Романович, нужно написать статью, и Даниил Романович через два дня приносит статью». Это, конечно, вершина айсберга. На самом деле, такая работа всегда, с одной стороны, творческая, с другой, систематическая. То есть нет такого, чтобы пришёл, сосредоточился за двенадцать часов, не есть, не спать, не пить, но сделал материал.

 Мне близка концепция главы самарско-тольяттинской языковой школы Елены Павловны Иванян. Она подразумевает постоянную работу: ты ежедневно сорок минут или час делаешь какую-то часть работы. Может быть, ты не напишешь сегодня что-то гениальное или хоть сколько-нибудь приемлемое, но даже если ты будешь этот час читать литературу, у тебя действительно будет возможность быстро и, самое главное, чётко уложить в голове какие-то моменты во время работы над статьёй или над более крупным исследованием. Благодаря такой систематичности можно будет достаточно оперативно писать что-то, что представляет ценность, интерес для научного сообщества.

– При работе с научными текстами и во время презентации своего исследования на конференциях что именно приносит положительные эмоции и мотивирует продолжать в том же духе?

– В первую очередь мотивирует процесс ради процесса. Ты что-то исследуешь, открываешь для себя новое – это уже пятьдесят процентов того, что ты делаешь. А когда ты презентуешь результаты своих исследований, мотивирует обратная связь. В июне этого года я ездил в Санкт-Петербург на конференцию «Пушкинские чтения», приуроченную ко дню рождения Александра Сергеевича Пушкина (.pdf, 4 MB, стр. 72–77). Конференцию проводил Ленинградский государственный университет имени Пушкина. Обратная связь, которую дали на этой конференции, мотивировала меня работать уже над следующими статьями, которые в самое ближайшее время тоже будут публиковаться.

В поездке на «Пушкинские чтения». Фото из личного архива

 На любой конференции или даже на любой паре, которую ты проводишь, ты всё равно чувствуешь эту обратную связь, отдачу от людей. Вот эта отдача от людей и есть лучшая мотивация – такой сложный способ получения дофамина, но тебя это радует, заставляет чувствовать себя счастливым, нужным и вообще замечательным человеком и позволяет расти профессионально.

– А когда ты понял, что бакалавриат – это не предел, что за ним последуют магистратура и аспирантура?

– Где-то к третьему курсу бакалавриата я стал понимать, что мне мало знаний, посижу-ка я ещё за партой, ещё поработаю, потому что есть куда развиваться. Когда ты останавливаешься в своём развитии и начинаешь деградировать, ты прям реально чувствуешь, что тупеешь. Это меня категорически не устраивает. Поэтому нужно коллекционировать новые-новые-новые знания. Как говорил Шерлок Холмс, чердак-то заполнять надо чем-то полезным, не всяким хламом.

– До 31 октября ты будешь числиться на первом курсе аспирантуры. Затем тебя переведут на второй. Твоя научная специальность – «Русский язык. Языки народов России». Всего по ней нужно учиться три года, а затем ещё год даётся на защиту в диссертационном совете, то есть не позже 2027 года ты станешь кандидатом филологических наук. Поскольку у тебя целевое обучение, три года после окончания аспирантуры ты будешь работать в Тольяттинском госуниверситете. Сейчас я хочу дать тебе послушать ещё один монолог твоего научного руководителя, в котором Ольга Дмитриевна рассуждает о том, где Даниил Резников будет применять свой талант.

Ольга Паршина: «Даниил Романович сейчас занимает должность ассистента на кафедре. С первого сентября будем стараться переходить на преподавателя, потому что по всем нормативам он уже проходит на преподавателя. И, конечно, это большой плюс для нашей кафедры, поскольку это, во-первых, молодой преподаватель, во-вторых, это мужчина, что в системе гуманитарного образования нечастое явление, всё-таки женщины преобладают. Также Даниил Романович очень хорошо работает со студентами. Я вижу, как он с ними взаимодействует и на занятиях, и во внеучебной работе. Вот это интересно, кстати. Он у нас по коридорам просто так не ходит. Обязательно кто-то из студентов там его подцепит. Студентов не только нашей кафедры. Мы обеспечивающая кафедра, мы читаем ряд дисциплин для всего университета, поэтому Даниила Романовича знают студенты других институтов. И вот вижу, что с одним студентом стоит говорят, с другим, с третьим. Думаю: «Боже мой! Не это ли классический университетский профессор, который по коридору, простите, до туалета спокойно дойти не может, потому что ловят студенты, которые задают вопросы?» Это, по-моему, прекрасный знак.

И я думаю, что перспектива была бы совершенно прекрасна, если бы Даниил Романович всё-таки рассматривал в том числе и деятельность в рамках нашего университета. Можно считать, что профессиональное педагогическое будущее Даниила Романовича – это профессор, профессор кафедры «Русский язык, литература и лингвокриминалистика». Безусловно. И для такого утверждения есть совершенно чёткие основания – это три качества Даниила Романовича. Во-первых, это его безусловный талант, его одарённость к научно-исследовательской работе. Во-вторых, это азарт. Я люблю азартных людей, и Даниил Романович азартный человек в самом хорошем смысле этого слова. Он не просто занимается научно-исследовательской работой, он с азартом это делает, ему это нравится. Когда ты видишь человека, который получает энергию от своего дела и этой энергией заряжает других людей, тогда ты понимаешь, что человек на своём месте и он должен быть здесь.

И третье совершенно потрясающее качество Даниила Романовича – это его (как, наверное, и всего его поколения) многоаспектность, поливозможность, потому что его способности, азарт и талант проявляются не только в рамках научно-исследовательской деятельности – они проявляются в творческой его работе, в общественной. Он человек очень известный в рамках клубов исторической реконструкции, туда он тоже очень много вкладывает. И как блогер он себя заявляет в определённой степени. Я думаю, что его многоаспектность – это тоже удивительное качество, которое будет прекрасно вести его дальше и будет реализовываться в рамках нашего университета в том числе».

– Даниил, а у тебя самого какие планы в отношении профессиональной деятельности?

– Ольга Дмитриевна во многом предсказала будущее, как я надеюсь, да и программа примерно в этом интервью уже обсуждалась: 2027 год и три года после. И если уж без ложной скромности говорить, «профессор Резников» звучит достаточно внушительно, а самое главное, проверено временем, поэтому нужно подтягиваться и развиваться до этого уровня.

Фото: Ольга Немкова

– Ольга Паршина упомянула о твоём внеуниверситетском увлечении – это историческая реконструкция. Какая тема и эпоха тебе ближе всего? Какие события вы воссоздаёте?

– «Значит, нужные книги ты в детстве читал!» (цитата из «Баллады о борьбе» Владимира Высоцкого. – Прим. ред.) Одной из книжек, которые в детстве произвели на меня впечатление, были «Рассказы о войне» Сергея Алексеева, и интерес к этой эпохе (периоду Великой Отечественной войны. – Прим. ред.) проснулся примерно тогда же. Чуть позже пришло увлечение более ранними и более поздними периодами. Сейчас я занимаюсь и Гражданской войной 1917−1922 годов, а периодически, когда есть подобные мероприятия, реконструкцией войны в Афганистане.

– В каких проектах федерального уровня по исторической реконструкции ты принимал участие?

– На фестивале «Элбэдэн-2024», который проходил 22-23 июня этого года в селе Альвидино в Республике Татарстан, на родине майора Гаврилова, последнего защитника Брестской крепости, мы [представители военно-исторического клуба «Дежурная часть»] рассказывали про малоизвестное событие – подвиг брестских милиционеров. Брестская крепость очень известна как исторический прецедент и вообще стала именем нарицательным (бои на территории Брестской крепости проходили в июне-июле 1941 года). А Брестский вокзал, который держался неделю (оказывал сопротивление фашистам. – Прим. ред.), неизвестен практически никому. Мы изучили эту тему настолько, насколько нам позволили это сделать открытые данные, и впервые ретранслировали её для нескольких тысяч посетителей фестиваля. Причём даже для наших товарищей, мастодонтов, которые по десять-двадцать лет занимаются реконструкцией, затронутые нами аспекты стали новостью.

– Если слушатели не бывали на том событии, о котором ты рассказал, то они могли видеть тебя в Тольятти, в милицейской форме. Даниил Резников руководит военно-историческим клубом «Дежурная часть», который занимается воссозданием облика сотрудников советской милиции с 1917 по 2011 год. Даниил, чем объяснить твою привязанность к этой теме?

– У нас [в России] известны подвиги военных, сейчас в связи с определёнными событиями это выдвигается на первый план. У нас в повестке День Победы – эта тема развивается, открываются архивы. А вот моменты, связанные с ведомствами, например милицией, задвигаются на задний план, хотя люди, которые каждый день выполняют свой долг и вносят, может быть, неочевидную, но лепту своей каждодневной работой, я считаю, заслуживают того, чтобы о них рассказали, упомянули в большом сообществе, чтобы их настоящий облик продемонстрировали.

Безусловно, есть разные аспекты и разные ситуации, и не у всех позитивные ассоциации с правоохранительными органами, но в целом, если изучать ведомственную историю и погружаться в каждодневный труд, каждодневный процесс тридцатилетней давности или сегодня, то во многом формируется понимание, картина мира немножко меняется. У Высоцкого была песня «Побудьте день вы в милицейской шкуре». И вот эту «милицейскую шкуру» с помощью рассекреченных материалов мы пытаемся дать «примерить» широким массам.

Фото: Никита Чайко

– И твоя команда создала тематический музей. Что именно можно увидеть в нём?

– Концепция музея – боевая слава силовых структур. У нас есть экспозиции, посвящённые военным, правоохранительным органам, соответственно, у нас можно проследить эволюцию органов внутренних дел советских, российских, начиная с революции и заканчивая сегодняшним днём.

Но это, конечно, не то, на чём мы хотим останавливаться. Мы хотим и более ранние периоды брать, чтобы у нас соблюдалась концепция преемственности истории. Больше всего в нашем музее мне нравится элемент интерактивности. У нас концепция «Прикоснись, примерь, почувствуй». Когда дети приходят на экскурсию и милицейскими дубинками лупят по милицейским щитам – вы бы видели, какие у них в этот момент яркие эмоции и впечатления! Мы своими руками построили декорации, реконструировали рабочее место дежурного в отделении милиции восьмидесятых годов с помощью оригинальной советской мебели. Всё, вплоть до настольных ламп, телефонов и бланков, мы постарались либо сделать максимально приближенным к оригиналу, либо взять оригинальное.

– Где и как вы находили экспонаты?

– Экспонаты появляются разными путями: аукционы, «Авито», что-то приходило в дар, что-то передавали наши шефы из Самарского областного музея МВД. Что-то нам действующие сотрудники из Тольяттинского управления МВД передали (они нам вообще очень помогают, за что им отдельная благодарность). Мы с ними познакомились и стали плотно работать после того, как поучаствовали в параде. Первый раз за тринадцать лет истории парада в Куйбышеве-Самаре выставили милицейские подразделения в форме сороковых годов. Таким образом там мы заявили о себе. Нашей деятельностью заинтересовались товарищи в погонах и стали активно помогать.

– А где находится музей?

– Музей нам помогли организовать в Тольяттинском социально-экономическом колледже, я там тоже работаю – педагогом дополнительного образования, курирую музей. Улица Ленина, 68, третий этаж, двадцать первый кабинет. Приходите, если хотите почувствовать себя в милицейской шкуре.

– Посетить его можно бесплатно?

– Да, это бесплатный музей. Экскурсии проводим по предварительной записи.

– Если не ошибаюсь, весной ты стал обладателем гран-при конкурса музеев и теперь имеешь право в 2025 году представлять собранные экспонаты в Тольяттинском краеведческом музее. Всё так?

– Да, это верная информация. Единственное уточнение: не я, а наш коллектив (коллектив военно-исторического клуба «Дежурная часть») стал обладателем этого замечательного гран-при. Уже продумываем тематику экспозиции. Таким образом налаживается работа с краеведческим музеем тоже, что просто не может меня не радовать как человека, который вложил в наш музей много сил и эмоций. Вместе с тем без коллектива социально-экономического колледжа, без наших друзей из ГИБДД города мы не смогли бы подготовить ни экспозицию, ни видеопрезентацию. У нас был замечательный ролик, мы сняли хорошую стилизацию под детективный сериал «Улицы разбитых фонарей» и под цикл документальных передач «Следствие вели...» с Леонидом Каневским, даже вмонтировали туда мем с Леонидом Каневским: «Впрочем, это уже совсем другая история». Съёмки были не всегда лёгкими, но результат того стоил. Да, мы получили право экспонироваться в краеведческом музее, я считаю, мы его заслуживаем и в конечном итоге что-то новое людям презентуем.

– Какие объекты, на твой взгляд, надо выставить в краеведческом музее?

– Следующий год юбилейный – восемьдесят лет со дня победы в Великой Отечественной войне, и я думаю, будут экспонаты, посвящённые деятельности органов внутренних дел в годы Великой Отечественной войны: что-то, что раскроет этот малоизвестный для широких масс населения исторический аспект.

– Есть ли предметы, связанные с работой советской милиции, которые ты очень хотел бы получить для пополнения коллекции?

– Пора обзаводиться своим транспортом, то есть выходить на более высокий уровень реконструкции. Мы планируем делать либо милицейский ВАЗ-2101, либо ГАЗ-24 «Волга». Проект достаточно трудоёмкий, и когда мы будем за него браться, я думаю, всё по этой теме будет очень нужно.

– Если вдруг у кого-то из слушателей есть нужные тебе предметы, как им связаться с тобой, чтобы договориться о передаче предметов в музей?

– Достаточно простым и самым эффективным путём коммуникации будет связь через нашу группу во «ВКонтакте» «Военно-исторический клуб „Дежурная часть“». Мы с радостью общаемся со всеми, приглашаем всех в гости, проводим экскурсии, поим чаем, общаемся, что-то обязательно дарим в ответ в качестве сувенира и благодарности. Мы рады любым посетителям, очень будем рады новым гостям, новым знакомствам. Если кто-то захочет присоединиться к нам, будет вдвойне замечательно – это уже тема отдельного разговора, но в целом я надеюсь, что у нас большие перспективы, хорошее надёжное будущее, в котором будет только развитие и расцвет.

– Даниил, я желаю тебе успехов и в профессиональной деятельности, и в твоей работе за пределами университета. Спасибо, что уделил время этому интервью!

– Спасибо вам, Дарья, было приятно с вами пообщаться. Всем слушателям «Толк радио» большой привет, самые лучшие пожелания. Надеюсь, скоро познакомимся лично.

– В интернете можно встретить сожаления: «Один мой знакомый имел три высших образования, а вот воспитание у него было всего одно, да и то среднее». Мне же сегодня повезло. У моего собеседника не только несколько дипломов, но и безупречное воспитание. Даниил, с тобой было очень интересно и максимально комфортно. Напомню, что мой прекрасный собеседник – аспирант Тольяттинского государственного университета, будущий кандидат филологических наук и, возможно, один из лучших реконструкторов России – Даниил Резников. Удовольствие от общения с ним получала Дарья Шраменко, «Толк радио».