Елене Янковской тридцать семь лет. Она – выпускница Тольяттинского государственного университета (ТГУ), журналист, жена, мама четверых детей, автор книги, занимается благотворительными социальными проектами. Но всё это появилось не сразу, порой через преодоления и испытания. В интервью «Тольяттинскому университету» Елена Янковская рассказала, что ей дала учёба в ТГУ и как судьбу человека могут изменить семья и дети. Дети приёмные и кровные. С разрешения редакции публикуем полный текст интервью.

Елена Янковская. Фото из личного архива

Жизнь разделилась на до и после

– Елена, как возникло желание стать журналистом? Чем привлекла эта профессия?

– Родом я из села Бахилово Ставропольского района Самарской области. С детства, со школы, писала небольшие материалы для газет «Жигулёвский рабочий» и «Ставрополь-на-Волге», освещала деревенские новости. Мне это нравилось, неплохо получалось, поддержку оказывала учитель по литературе Татьяна Викторовна Шерстобитова. Так в восьмом классе оформилось желание учиться на факультете журналистики. В силу семейных обстоятельств – смерти мамы – я сначала отучилась в техникуме, но продолжала мечтать о ТГУ, о факультете журналистики.

– А почему именно о ТГУ?

– Я никакие другие варианты не рассматривала, мне хотелось учиться именно в вузе с богатой историей. В ТГУ же в своё время училась и моя мама. Я подготовилась к вступительным экзаменам, заново сдала ЕГЭ уже в самом университете и поступила в 2006 году на очно-заочную форму обучения. И ни минуты не пожалела.

– С чем связаны воспоминания об учёбе в ТГУ?

– В первую очередь это преподаватели. Например, Галина Владимировна Чевозёрова – человек-практик, человек с большим опытом и непростой судьбой. Людмила Викторовна Иванова научила меня писать аналитические материалы, статьи-размышления. А ещё Любовь Константиновна Гапеева, с которой мы до сих пор общаемся. На третьем курсе нужно было определяться, какая сфера ближе – радио, ТВ или газета. А кем я тогда была? Девочкой из деревни, неуверенной в себе. И я непросто переживала смерть мамы... Поэтому в тот момент видела себя только в газете, чтобы никто не смог увидеть лица, услышать голоса. А Любовь Константиновна Гапеева помогла поверить в себя. Она объяснила, убедила, что ТВ даёт более полный образ происходящего: можно работать и с текстом, и с картинкой, и со звуком. Благодаря ей мы создали в Жигулёвске молодёжную телевизионную студию «Парадокс». Это оказало сильное влияние на мою жизнь. Сейчас я снимаю социальные ролики с детьми-инвалидами. В прошлом году даже сняла фильм. Именно Любовь Константиновна разделила мою жизнь на до и после. Она открыла радостный и многогранный мир профессии.

Лекарство от уныния

– Как появилось понимание, чем заниматься после окончания вуза?

– На третьем курсе университета появилась ясность, что это за профессия и как в ней можно работать, раньше были просто мечты. Например, о том, что мы будем писать о коррумпированных чиновниках. Но Галина Владимировна Чевозёрова повторяла нам фразу: не стоит идти с лопаткой против паровоза. Она говорила, какие последствия для журналиста и его близких могут иметь не очень удобные статьи. Я для себя поняла, что, как человек эмоциональный, могу навредить своей семье, тогда я уже вышла замуж за Николая. Так появилось понимание, что можно и нужно заниматься социальными темами. Они не менее важные и острые. Поначалу я планировала, что буду просто работать журналистом на ВАЗ-ТВ (сегодня телекомпания «Лада-Медиа». – Прим. ред.), но ближе к выпуску благодаря влиянию преподавателей решила работать в некоммерческом секторе. После вуза устроилась в благотворительный фонд «ДетскиеДомики», где все мои навыки и знания, приобретённые в ТГУ, как раз и пригодились. Я была одним специалистом на Тольятти, но при этом выполняла много разных функций – вела сто пятьдесят семей с детьми-инвалидами. Журналистский опыт очень помог. Книга, которую я сейчас издала, зародилась именно тогда.

– Что за книга?

– Книга называется «Лекарство от уныния». Это сборник рассказов с реальными историями людей, которые усыновляли детей-инвалидов либо забирали своих рождённых детей домой, даже когда врачи говорили, что ребёнка надо оставить в спецучреждении, отказаться от него. В книге девяносто две реальные истории. Они могут поддержать дух тех, у кого непростые отношения с родителями, или тех, кто не может найти своё призвание, предназначение в жизни, или если человек болен, или находится в непростой жизненной ситуации. Эту книгу мы с мужем недавно презентовали в Тольятти.

Когда любовь совсем не ждёшь...

– Учёба в ТГУ разделила вашу жизнь на до и после. А какую роль сыграло появление семьи?

– На самом деле семья родилась, как и всё в моей жизни, через трудности. Найти своего человека не так просто. Сейчас такое время, когда никто не хочет терпеть и ждать, я была такой же. У меня за плечами был неудачный студенческий брак, который продлился три месяца. Я на общей волне вышла замуж за того, кто за мной ухаживал. Тогда на Рождество я пошла в церковь и говорю: «Господи, я совершила огромную ошибку! Мне не надо больше браков, просто помоги мне спокойно жить одной». Я попросила терпения и принятия ситуации. Но ровно через три недели подруга приглашает меня на свадьбу в мою родную деревню, в село Бахилово. Это была такая деревенская свадьба в спортзале. И вот заходит ОН... Там я познакомилась с моим будущим мужем, он начал ухаживать. Я удивилась такому повороту судьбы, так как просила совсем другого – просто терпения и принятия. А Господь дал большую любовь, которая до сих пор продолжается, и это очень глубокие сильные чувства. Мы сразу поняли, что нам надо быть вместе. Сыграли свадьбу. Но долго была притирка, потому что за плечами неудачный опыт брака и у меня, и у него. Поначалу было недоверие, необоснованные требования друг к другу. На первом году совместной жизни стало понятно, что брак – это работа. Если ты не будешь вкладываться в него, не будешь смирять свой эгоизм, то всё развалится. Как только я стала работать над своим эгоизмом, смирять себя, у нас всё пошло на лад. Но у меня был тяжёлый диагноз – бесплодие, я перенесла несколько операций. В Центре планирования семьи в Тольятти нам сказали, что даже ЭКО в таком случае невозможно, нужна донорская яйцеклетка, у меня просто нет шансов забеременеть самостоятельно. Это было трагедией для нашей семьи. Мы с мужем люди верующие, в нашей системе ценностей нельзя брать донорский материал. Мы поняли, что хотим взять приёмного ребёнка.

Проверка на прочность

– Как вы стали приёмными родителями?

– Это было для нас большой моральной проблемой – выбирать ребёнка. Их же предлагают приёмным родителям на выбор. Нам хотелось избежать этого момента. Но произошло чудо – из моей деревни позвонила воспитатель детского сада. Она сказала, что мальчика из одной семьи забрали органы опеки, и попросила навестить малыша в туберкулёзном диспансере, где ребёнок проходил обследование. Мы с мужем его навестили и сразу поняли: вот он, этот человечек, который нуждается в нашей помощи. Ему было пять лет. Мы тогда не задумывались, что будет дальше, как сложится наша жизнь. Мы жили на съёмной квартире, у нас были низкие зарплаты, с трудом хватало на самые минимальные нужды. Нас очень поддержали органы опеки Ставропольского района. Там работают чудесные люди, которые умудряются быть чиновниками и оставаться при этом людьми с большим сердцем. Так у нас появился сын. Сейчас он уже подросток.

– Что изменилось в вашей семье с появлением ребёнка?

– Для любой семьи появление ребёнка – это испытание. Особенно если ребёнок приёмный. Малыш часто болеет, родителям надо решать, кому идти на больничный, кто будет за ним ухаживать. Задаёшь себе вопросы: «А что с твоим эгоизмом? Как ты с ним поработал?» Потому что в такой ситуации эгоизм поднимает голову. Это была проверка на прочность наших отношений. Мы выстояли.

– Вы не просто выстояли, но и решили, что семья должна расти?

– Да, спустя два года мы поняли, что нам нужен малыш. Собрали документы и встали на очередь в органах опеки в Тольятти. Нам сказали, что есть младенцы, на которых нет очереди. Это дети с инвалидностью. Их тогда было в базе пять человек. Нам их показали на фото. И вот мы увидели мальчика с рыжими кудрями и печальными глазами, его представили по имени-отчеству – Константин Николаевич. А у меня ведь муж Николай!.. Ребёнок был в тяжёлом состоянии, специалисты сказали, что он буквально борется за жизнь, родился с тяжёлыми патологиями. Нам не советовали останавливать свой выбор на нём...

Но это был момент истины. Вот как с мужем, когда я увидела его и поняла, что это тот самый мой человек. Или как с первым сыном. Я как будто почувствовала внутренний звон колокольчика, когда увидела фото Кости. Сердце трепетало, и я попросила выписать нам направление на посещение ребёнка в детском доме. Мы пришли, я его взяла на руки – и поняла, что жить без этого ребёнка дальше не смогу. Ему было шесть месяцев. Он был в тяжёлом состоянии, весил всего три килограмма, весь фиолетовый, потому что у него был тяжёлый порок сердца. Но мы рискнули, забрали его домой. И начались чудеса! Нам стали помогать все наши друзья с его лечением, и стали встречаться просто удивительные врачи! Возможно, они так относились, потому что их восхитил наш поступок. Например, кардиолог Ставропольской центральной районной больницы Дина Рифатовна Абрамова. Она нам помогла оформить инвалидность, выписать направление в Самарский областной кардиоцентр. Она сама приёмная мама. И вела она нас, как ангел-хранитель, помогла восстановить ребёнка. В Самарском кардиоцентре тоже работают неравнодушные врачи. Когда мы с непростым диагнозом Кости приехали туда, заведующий Сергей Юрьевич Шорохов сказал: «Таким детям в первую очередь нужна семья, а во всём остальном мы вам поможем». Он очень подбодрил нас, помог в лечении. Мы прошли двенадцать операций, три из них тяжёлых полостных, остальные мелкие, но под общим наркозом. А с больным сердцем это было очень рискованно. В марте этого года Косте исполнится восемь лет. Он у нас сильный духом мальчик, учится в первом классе обычной общеобразовательной школы, участвует в олимпиадах, очень умный, любознательный ребёнок. Он до сих пор на препаратах, с них мы не можем уйти, у него стоит имплант, но он ведёт активный образ жизни. И он тоже тот человек, который разделил нашу жизнь на до и после.

Елена Янковская с мужем Николаем. Фото из личного архива

Особенные родители особенных детей

– И что же было после?

– Именно Костя открыл нам дверь в мир детей-инвалидов. Когда такой ребёнок появляется в семье – это новый опыт. Чаще всего ты не знаешь, как себя вести с детьми-инвалидами, мне сложнее всего было общаться с детьми на инвалидных колясках. Костя очень изменил моего мужа, который всю жизнь работал в торговле. Но благодаря Косте муж получил новое образование, стал учителем-дефектологом и работает сейчас с детьми с особенностями здоровья. Так муж открыл Центр помощи «Пеликан».

– Почему вы приняли решение переехать из Тольятти?

– Мы переехали в 2018 году. Не секрет, что Тольятти – город с тяжёлой экологией. А Болгар – город в Татарстане, где на двести километров вокруг нет никаких заводов. Здесь у нас родилось двое кровных детей. Хотя, по мнению врачей, с моим диагнозом это было абсолютно невозможно. А ведь когда я взяла первый раз Костю на руки, сказала: «Господи, теперь у меня всё есть – у меня двое детей, мне больше ничего не надо». Но буквально через месяц узнала о беременности. Стояла перед иконами и говорила: «Господи, беременность – это уже чудесный сверхподарок». Врачи даже поначалу не верили. Они считали, что мы сделали ЭКО. Я им ответила: «Когда и как?» Я была тогда очень уставшей, уход за Костей требовал много сил, мы были постоянно в реанимации почти весь первый год. И врачи мне сказали: «Ваша беременность – это один шанс на миллион». Но ровно через полгода после появления третьего сына я снова пришла к ним вставать на учёт по беременности. И врачи уже не задавали вопросов. Я родила девочку. Сейчас у нас большая дружная семья – три сыночка и лапочка дочка.

Клуб единомышленников

– Как появилась идея создать Центр помощи «Пеликан»?

– Отправной точкой стало появление Кости. Мы поняли, что детей с инвалидностью боятся брать в семью, потому что многие не знают о них. Об этом нужно говорить, рассказывать людям. И первый наш шаг с мужем был связан с моей журналистской деятельностью ещё в Тольятти. Я попросила разрешение на фотографирование детей-сирот в детских домах. Мы с ВАЗ-ТВ сняли передачу о мальчике с ВИЧ-инфекцией. Это был рассказ о том, что с ВИЧ можно жить, ребёнок никого не заразит, пока он принимает терапию, он может иметь абсолютно здоровых детей. Мы всё это рассказали с коллегами с ВАЗ-ТВ, и после этого мальчика сразу забрали в семью. И именно такая смесь журналистики и социалки сопровождает меня всю жизнь. Потом я стала просто на своей странице «ВКонтакте» выкладывать материалы о детях-сиротах с инвалидностью. И так случилось, что их стали забирать в семьи.

А после переезда в Болгар появилась новая идея. Я оказалась в такой ситуации: приёмная мама с ребёнком-инвалидом, у меня трое погодок. Я очень уставала, чувствовала себя измотанной. Мы жили в новом месте, где не было ни друзей, ни родных. Я плакалась мужу, что меня никто не понимает. А я ведь не просто многодетная мама, я многодетная мама с приёмными детьми. И понять меня могут только такие же родители приёмных детей. Тогда муж пошёл в местные органы опеки и предложил создать клуб приёмных семей и клуб родителей с детьми-инвалидами. Власти нас поддержали.

Сначала мы думали, что будет два разных клуба, но потом поняли, что он должен быть один. Потому что и ребёнок-сирота, и ребёнок-инвалид – это особенные дети, пережившие травму. Одни – травму изъятия из кровной семьи, другие – с инвалидностью – постоянно бывают в больницах, у них тоже много переживаний и страданий. Когда мы их объединили, то увидели, что дети с опытом сиротства как-то быстрее восстанавливались, глядя на детей с инвалидностью, которым порой приходится ещё сложнее. Это сначала был просто неформальный клуб. Мы встречались с мамочками, пили чай, делились проблемами, а дети уходили в соседнее помещение на мастер-класс. А потом семей единомышленников стало всё больше и больше. Мой муж получил образование учителя-дефектолога, и мы поняли, что пора создавать некоммерческую организацию, регистрировать юрлицо. Это давало новые возможности. Мы могли претендовать на гранты, собирать пожертвования, работать с другими юрлицами, участвовать в госпрограммах. Мы зарегистрировались, у нас появилось много социальных партнёров, которые стали нас поддерживать. И это было из области чуда. Ведь мы не предпринимали каких-то очень серьезных усилий. Просто, наверное, люди видели, что мы горим этим делом, живём им, у нас у самих приёмные дети и ребёнок с инвалидностью. Так люди откликнулись на нашу искренность. И вера нам помогла.

– Чем занимается ваш центр?

– Сейчас мы реализуем пятнадцать проектов. Один из них – инклюзивная театральная студия. Я занимаюсь с детьми театром. У нас на сцене танцуют даже дети на инвалидных колясках, а поют дети с аутизмом, синдромом Дауна. И нет никаких препятствий, а есть поддержка. Мы ставим огромные городские постановки со спецэффектами на Рождество и Пасху со светом, со звуком, с дым-машиной, со снег-машиной. Другой проект – выставка фотографий детей-сирот. Каждый год в День семьи, любви и верности восьмого июля размещаем в двух местах в центре города фотографии детей из детдомов. Их никто не хочет брать, потому что порой люди не знают, какие эти дети прекрасные, а любые диагнозы можно смягчить и даже снять, если ребёнка взять в семью. Ещё есть клуб родителей, где мы собираемся с психологом, с юристом и обсуждаем разные проблемы. У нас есть проект «Добрый сад»: в интернатах сажаем фруктовые деревья, чтобы дети, которые там проживают, могли есть эти фрукты и ягоды. Это любимый проект моего мужа, он уже посадил много фруктовых садов по всему Татарстану в разных школах-интернатах.

Семья – место силы

– Откуда на всё это силы с четырьмя детьми?

– У меня несколько источников подпитки. Первый – вера. Православный храм по воскресеньям заряжает батарейки. Исповедь, причастие – это, безусловно, самое главное.

Второй – по цитате из Библии: «Не отвергай руку врача». Мы – верующие люди, но я, как мама особенного ребёнка, иногда обращаюсь к психологу. Порой не могу разобраться со своими эмоциями, переживаниями. Дети взрослеют, меняются, с ними нужно быть гибкой, менять подход. Сама порой выгораю, потому что нагрузка немаленькая. В нашем клубе родителей можно бесплатно получить онлайн-консультацию одного из лучших психологов Татарстана. Это помогает справиться с какими-то внутренними «дырочками».

И третий источник – наше сообщество единомышленников. Придёшь порой, попьёшь чаю с такими же мамами – и чувствуешь себя уже по-другому. Именно в нашем клубе я собирала истории для моей книги. Это очень наполняет. Потому что мама может зарядиться только вне дома, когда она без детей с кем-то общается. «Пеликан» мы считаем не просто работой, а второй семьёй.

Но главное, что даёт мне сил, наполняет, – это любовь мужа. Мы уже четырнадцать лет вместе. Я убеждена: в одного и того же человека можно влюбляться несколько раз, и каждый раз это чувство всё глубже и полнее, оно с годами играет новыми красками, я влюбляюсь в него снова и снова. Потому что семья растёт, преодолевает новые невзгоды. Его поддержка не может не наполнять, рядом со мной такая вторая половина!

– Считаете свою семью идеальной?

– Порой нам так говорят. Но я знаю, что так было не всегда. Мы прошли тяжёлые этапы. Были и у нас проблемы: и финансовые, и бесплодие как проверка отношений, потом приёмный ребенок, затем второй, потом переезд, постройка дома, дети-погодки, ребёнок-подросток – это всё проверка на прочность. Но с помощью Божьей мы шли вперёд. Нам нравится то, чем мы занимаемся. Мы пришли к этому через боль, испытания. Именно так поняли, насколько нужна поддержка другим приёмным родителям и семьям с ребёнком-инвалидом. Поэтому сейчас оказываем им материальную, моральную, психологическую помощь и юридическую поддержку. Я рада, что профессия и семья определили мою судьбу.

Первая публикация – в газете «Тольяттинский университет» № 6 (926) от 20.03.2024 г.